И мне не нужны посторонние эротические звуки, чтобы завестись.
Он продолжал стоять над ней. Его красивое лицо казалось еще более смуглым от плохо сдерживаемой ярости. Анна невольно отпрянула, что вызвало на лице Карима кривую ухмылку.
– Но, – вкрадчиво продолжал он, – я все-таки терпеливый человек. И я уверен, что наше время еще придет, – он сделал шутовской поклон и продолжал: – Простите, что потревожил ваш сон! Я подожду… и вы тоже. Bon matin.
Карим давно ушел, а Анна все не могла прийти в себя от боли и унижения. Если бы только она могла не слушать насмешливый, издевательский голос Карима! Неужели это правда? Неужели Уэбб и Кэрол действительно играют в эту «очаровательную игру»? Неужели они возбуждают друг друга таким образом? «Послушай, что записала я, а потом послушаем, что записал ты». Анна чувствовала, что у нее начинается истерика. Может быть, не стоило так опрометчиво отказываться от услуг Карима? Но он реагировал на отказ, как испорченный, избалованный ребенок, который никогда ни в чем не знал удержу. Неужели он говорил правду? Но даже если и так, почему она лежит здесь, съежившись, как перепуганный зайчишка? К черту Уэбба, вместе с его извращенными играми! И к черту Карима, который тоже всего лишь пытается вести игру по собственным правилам. Она не боится ни того, ни другого. И докажет это.
Гнев оживил Анну и придал ей силы, необходимые для общения с остальными гостями Гарриса. Судя по его словам, все они были очаровательны. Особенно греческий миллионер Петракис. Если она правильно поняла, то он недавно развелся со своей второй женой. А его нынешняя любовница, Сара Веспер, будет играть в фильме ее мачеху.
«Я свободна, – думала Анна. – Свободна!» Даже Гаррис постоянно напоминал ей об этом. Заканчивая макияж, Анна снова и снова повторяла своему отражению: «Я обязательно расквитаюсь с Уэббом… Я отплачу этому грязному мерзавцу его же монетой!»
Заново отделанная столовая на первом этаже выглядела очень по-испански. Несмотря на ранний час, там уже были сервированы коктейли.
Анна наконец решилась спуститься вниз. Она надела летнее шелковое платье с оборками на юбке. Узкий корсет приподнимал грудь, отчего та казалась больше. Последняя коллекция Сен-Лорана тоже отдавала дань испанскому стилю. Это платье придавало Анне дополнительную уверенность в себе, и она была готова к встрече с чем угодно… и с кем угодно.
Негромкая музыка заглушала рокот океана, а ее, в свою очередь, перекрывал шум голосов и громкий смех.
Сегодня в столовой не было видно операторов, инженеров и техников. Здесь была только элита, гости Гарриса – представители самых высоких кругов разных стран. Несмотря на ранний час, они явно весело проводили время.
В последний раз с тоской подумав о свежем, прохладном воздухе, о запахе сосен и океана, Анна вошла в столовую. И почти тотчас же рядом с ней оказался Гаррис Фелпс. Серые глаза пристально изучали ее лицо.
– Ты плохо спала сегодня? Я уже начал беспокоиться, что ты вообще не спустишься вниз. Конечно, мне следовало самому подняться к тебе, но… – он извиняющимся жестом показал на гостей, собравшихся в столовой, – ты же сама видишь, что здесь творится!
Нежно взяв Анну за руку, Гаррис аккуратно поцеловал ее в уголок накрашенного рта.
– Дорогая, ты выглядишь просто бесподобно. Пойдем, я познакомлю тебя с нашими гостями.
«Нашими гостями!» Гаррис мягко напомнил ей о том, что она должна исполнять обязанности хозяйки.
Его тактичность заставляла Анну невольно чувствовать себя виноватой.
– Я очень поздно проснулась, – шепотом ответила она, размышляя о том, стоит ли рассказывать Гаррису об утреннем посещении Карима. Но время было упущено. Гаррис уже начал бесконечные представления, переводя ее от одной группы гостей к другой.
Одно имя сменялось другим, и у Анны возникло ощущение, что она просматривает страницы светской хроники. Но некоторые из гостей все же выделялись на общем фоне…
Таки Петракис… Коренастый подвижный брюнет, который слишком долго прижимался губами к ее руке. Элегантная шатенка, которая была с ним, казалось, ничуть не возражала; она лишь заговорщически улыбнулась Анне. Сара Веспер – светская львица, которая стала киноактрисой. Выйдя замуж за одного из немногих богатых английских герцогов, она бросила кино. Теперь же, овдовев, с радостью согласилась сниматься в «Жажде славы». Ее драгоценности представляли собой целое состояние, а точеное личико было необыкновенно моложавым. Анне она сразу понравилась – у нее была обаятельная искренняя улыбка и естественные непринужденные манеры.
Руфусу Рэндаллу принадлежали целая сеть газет, несколько ведущих журналов и два издательства. Он также владел контрольным пакетом акций одной из крупнейших телекомпаний, хотя сам всегда старался держаться в тени.
– «Рэндалл Хаус» опубликовал «Жажду славы», Анна, – Гаррис тактично напомнил ей об этом факте, на тот случай, если она забыла.
Рэндалл был невысок и широкоплеч. При разговоре Он помогал себе правой рукой с вечно зажатой в ней сигарой. Ярко-голубые глаза пристально рассматривали Анну из-под кустистых бровей. Ей был хорошо знаком этот откровенный, оценивающий взгляд. Он был свойственен очень богатым людям.
– На обложках журналов вам просто нет равных. Надеюсь, что в качестве киноактрисы вы будете столь же неотразимы.
Анна что-то вежливо бормотала в ответ, пытаясь понять, почему он продолжает так внимательно рассматривать ее. Но внезапно он выпустил ее руку из своей медвежьей лапы и сказал:
– А вы очень похожи на мать. Я знал ее. Это была необыкновенно красивая женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163