Ей никак не удавалось заснуть – воспаленное воображение рисовало перед ней фантастические картины. Эти картины… Слишком уж они были чувственными, слишком… возбуждающими.
Парадная дверь была открыта. Резкий холодный ночной ветер дул по полу, покусывая ее голые ступни. Подойдя к дверному проему поближе, девушка увидела спину своего мужа, сидящего на ступеньках крыльца.
– Николас? – позвала она быстрым движением касаясь его головы. – Ты не хочешь спать?
Вопрос повис в тишине, резанув даже ее саму своей неуместностью. На крыльце было довольно холодно, но Саммер тоже присела на ступеньки.
– Ты замерзнешь здесь до смерти, – предупредила она. Ветер трогал волосы Ника.
– Ты тоже, – сказал он, наконец, и повернул к ней голову.
Глубоко вздохнув, Саммер зажала ладони между коленями, чтобы согреть их.
– Я думала, ты захочешь поговорить…
– Ты слишком много думаешь, ирландочка. Не меряй всех по себе… – Ник опустил голову.
– А что Фрэнк?
– О чем ты?
– Я надеюсь, ты не прогонишь его. Он просто не разобрался в ситуации, вот и все.
Ник удивленно приподнял одну бровь.
– Не разобрался?
Черное небо прорезала падающая звезда, и Саммер проследила глазами ее падение. У нее болело сердце. Искра надежды, теплившаяся в ее груди несколько часов назад, угасла точно так же, как погасла эта звезда.
Немного помедлив, она попыталась встать, но тяжелая рука Ника остановила ее.
– Сядь, – приказал он ей.
– Мне показалось, ты не в настроении для бесед.
– Да, ты права. Но нам нужно поговорить. Сядь. Девушка неуверенно опустилась на крыльцо. Ник говорил повелительно, и Саммер показалось, что потом ей придется пожалеть, если она сейчас не подчинится. Губы Ника искривила странная ухмылка.
– Конечно, этим вечером я вел себя неправильно. Я потерял над собой контроль, я был слишком зол, оттого, что очень давно не был близок с женщиной. И все же, думаю, не только я виноват в происшедшем. Ты свалилась мне прямо на голову именно тогда, когда я уже совсем смирился со своим монашеским образом жизни. Справившись с длительным периодом беспомощной ярости и метаний, я, наконец, сумел построить себе тихий, незатейливый мирок, в котором нашлось место и умиротворенности, и духовному спокойствию. Все бы ничего, но тут появляешься ты, моя маленькая рыжеволосая ирландская жена. Появляешься и одним только взглядом своих фиалковых глаз разрушаешь мою устоявшуюся жизнь, не оставляешь камня на камне от моего спокойствия.
* * *
Ты принялась докапываться до моей души, снова оживив мои несбыточные мечтания, которые уже принесли мне немало горя.
Но на этом ты не остановилась, Саммер. Ты завоевала расположение Фрэнка, Бена и Клары, и всех стальных какаду Мэлверн Хиллз. Первое, что я видел, поднимая глаза – это ты! Твой запах – самое сильное ощущение, испытанное мной за последние несколько лет. Ты вторглась в мой дом, в мои мысли, в мои чувства – ты превратила мое тело, вот уже пять лет беспрекословно подчинявшееся мне, в слепое орудие природы. – Ник напряженно поглядел на нее и осторожно коснулся кровоподтека на ее щеке. – Конечно, это ничуть не извиняет моей грубости. Извини, что напугал тебя и сделал тебе больно. Даже самому себе мне трудно объяснить, почему я повел себя именно так. Чувства, испытываемые мной, так перепутались, что я потерял контроль не только над ними, но и над самим собой.
Он наматывал рыжий локон Саммер на палец и мягко поглаживал ее по волосам. В голосе его звенели боль и грусть:
– Мне очень льстит, что я нравлюсь тебе, но я не уверен, что вообще способен кого-нибудь полюбить. Очнись, ирландочка, подумай, и ты придешь к выводу, что и твои чувства ко мне это не любовь, а в лучшем случае – влюбленность. – Ник сглотнул и глубоко вздохнул. В эту секунду он меньше всего напоминал грозного Лорда-дьявола. Перед Саммер сидел растрепанный юноша, чьи глаза были полны смущения, которое он никак не мог выразить словами.
– О чем ты? Значит, ты больше не будешь делить со мной ложе? Никогда-никогда?
– Странно, что ты еще хочешь меня после всей этой ужасной истории.
– Делить ложе это еще не значит, что обязательно нужно участвовать в чем-то неприятном, разве не так?
Ник сжал губы. Подобрав под себя ногу, он так поглядел на Саммер, что у той екнуло в груди.
– Значит, я не ошибся. Тебе не нравится это.
– А разве тебе нравится? – пожав плечами, девушка отвернулась, опасаясь, что лунный свет выдаст ее волнение. – Мне показалось, что тебе все это тоже не понравилось. Лицо твое было искажено, на нем отражалась боль, ты кричал. Похоже, для тебя это была такая же мука, как и для меня. Мне и в самом деле непонятно, почему это все так восхищаются половым актом?
– Боже мой, да ты совсем невинное дитя, – Николас поднялся, сунул руки в карманы и спиной прикрыл ее от ветра.
– Почему ты считаешь, что тебя нельзя полюбить? – спросила она. – Должно быть, тебе самому мало что нравится в твоем характере…
Ник промолчал.
Саммер поднялась, обхватила себя руками, повернулась и двинулась к дому. На самом пороге она обернулась:
– Ты идешь спать или тебя больше прельщает перспектива простоять здесь всю ночь и застудиться насмерть? Не бойся, я больше не буду соблазнять тебя.
Он рассмеялся, и девушке показалось, хотя она и не была в этом уверена, что плечи его расслабились.
– Обещаешь? – спросил он.
Вернувшись назад, она взяла его руку и шутливо сжала.
– Пойдемте, ваша светлость. У вас нет оснований меня бояться.
– Я и не боюсь, – ответил он так тихо, что ветер отнес его слова в сторону.
Сердечко Саммер готово было вырваться из груди от счастья. Между Ником и ею стала налаживаться какая-то, пусть эфемерная, связь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88