– Хозяину дома положено докладывать, когда приезжают гости. Кроме того, прислуга должна спрашивать разрешения у хозяина, прежде чем принимать собственных гостей.– Ваша светлость, я… – шагнул вперед Джон.– Я знаю, кто вы… Друг?– Мы познакомились с Марией, когда она была вот такой, – он взмахнул рукой на уровне пояса и ободряюще улыбнулся девушке. – Я жил в их семье, как помощник ее отца.Салтердон криво усмехнулся.– Она и сейчас почти ребенок, правда? – тихо сказал он.Он подкатил кресло поближе, заслонив собой лампу. Глаза его сверкали, как хрусталь.– Продолжайте, пожалуйста. Кажется, вы пытались убедить девушку уехать с вами в Хаддерсфилд.– Вы подслушивали, – шагнула к нему Мария. – Давно вы здесь?– Достаточно.– Имею я право на личную жизнь?– В том, что касается меня, у вас нет никаких прав. Мистер Рис, вы приехали, чтобы увезти Марию?Джон потупил глаза.– На вашем месте я бы вспомнил о своих обетах, – сказал Салтердон. – Церковь не одобряет лжи.– Да, – молодой человек улыбнулся Марии. – Я привез новости, которые, надеюсь, заставят ее изменить решение и вернуться в Хаддерсфилд. Мне предложили место викария в Бристоле.– Джон! – радостно вскрикнула она. – Это замечательно!– Да, – кивнул он. – У меня будет просторный дом и более чем достаточно средств, чтобы наполнить наши кладовые.– Наши?– Я приехал просить твоей руки, Мария.– Вот это славно, – пробормотал Салтердон притворно сладким голосом. Глаза его прищурились, губы сжались в тонкую полоску. – Но вы, кажется, забыли, что она имеет обязательства передо мной.– Ничего такого, что нельзя было бы нарушить… ваша светлость. Ведь я сделаю Марию счастливой.– Разве Мария несчастна?– Да, ваша светлость, – ответила она, с трудом сдерживаясь. – Мария очень несчастна, когда о ней говорят, как будто она ничего не значащая крохотная пылинка.– Мария, – с упреком посмотрел на нее Джон. – Опомнись.Салтердон засмеялся, откинув голову.– Очевидно, вы не так хорошо знаете мисс Эштон, как вам кажется, мистер Рис.– Мария всегда была… немного горячей.– Если она так разочаровала вас, – тихо произнес Джон и смиренно улыбнулся, – значит, у вас не будет возражений против ее отъезда.Раздался стук в дверь, а затем в комнату вошел Тадеус и снял шапку.– Герцогиня просила меня сообщить его светлости и мисс Эштон, что она через час отправляется на верховую прогулку. Она просит вас сопровождать ее. * * * – Я уже видел дом, – рассказывал Джон. – Он такой красивый. В нем три комнаты средних размеров, кухня-столовая и две спальни наверху: одна для нас, а другая для детей, а если станет тесно, то можно будет пристроить еще комнаты.Он покраснел и закашлялся. Кофе давно остыл, но молодой человек продолжал заглядывать в чашку, как будто черпая там силу и мужество, которых ему явно не доставало.– Домик расположен в роще среди огромных вязов и окружен ухоженным садом. В этой местности много солнца, а почва черная и плодородная. Местные жители собирают богатый урожай. Уверяю, Мария, тебе там будет хорошо.– Расскажи мне о церкви.– Она маленькая, но будет расширяться. Я беседовал с несколькими членами общины и нашел их милыми и дружелюбными.– Ты говорил с моим отцом?– Да.Джон отставил чашку.– Мне напомнили, что ты больше не его дочь, и если я решусь погубить свою жизнь и жениться на такой аморальной женщине, то он будет до конца дней своих молиться за мою несчастную душу, – сказал он и наконец поднял глаза на Марию. – Я думал, что тебя обрадует мое предложение.– Я только что получила свободу.– Раньше все было по-другому. Я вспоминаю, как ты часами мечтала, что мы соединим свои жизни. Ты клялась, что будешь любить меня, как никто другой.– Да, но насколько я помню, ты упорно отказывался давать мне подобные обещания. Бог – твоя самая большая любовь, Джон. Или что-то изменилось?– Ты всегда знала, как я предан тебе.– Богу. Только Богу.– И тебе. * * * День выдался пасмурным и холодным. Выйдя на крыльцо, Мария замерла и, заморгав, посмотрела на стоявшую у ступенек карету с единственным пассажиром.– Ты его боишься? – спросил Джон, пристально взглянув ей в лицо.– Разве похоже, что я боюсь его светлости?– Похоже, что он смущает тебя. В его присутствии ты становишься…– Какой?– Скованной.– У него нелегкий характер.– Боюсь, это не та скованность.Она оглянулась на подошедшего к ним Тадеуса. Через руку у него была перекинута длинная соболья шуба, а в другой руке он держал меховой шарф и шляпу, широкие поля которой тоже были оторочены собольим мехом.– Наденьте это, – сказал он, протягивая ей меха, и бросил быстрый взгляд на Джона.Даже в тусклом свете пасмурного дня густой богатый мех сверкал, как черное золото.– Я не могу, – пробормотала Мария. – Скажите ее светлости…– Это принадлежит не ее светлости, а ему, – кивнул Тадеус в сторону кареты и губы его сложились в гримасу, отдаленно напоминающую улыбку. – Вернее, одной из его последних любовниц. Его светлость считает, что это согреет вас лучше, чем, как он выразился, куча тряпья, что на вас надета.– Как? – переспросила Мария и почувствовала, что краснеет. – Можете сказать его светлости… Впрочем, не надо, Тадеус. Я сама скажу.Запахнувшись в плащ и скользя по тонкому льду, покрывавшему ступеньки, она спустилась к карете и распахнула дверцу. Салтердон медленно повернул голову. Он сидел, подняв меховой воротник своей шубы и сдвинув на глаза шляпу.– Мне не нужны меха ваших любовниц. Я скорее замерзну…Мария вскрикнула, когда рука в кожаной перчатке ухватила ее за предплечье и втянула в карету. С негодующим возгласом она упала на обтянутое бархатом сиденье. Салтердон захлопнул дверцу и через окно обратился к Джону, который, увидев, что герцог силой втащил Марию в карету, бросился вниз по ступеням.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84