Только благодаря Богу они сохранились. А какие цены в Нью-Йорке?
Да, это был именно тот вопрос, который она ждала после своего длительного отсутствия…
«Где бы ни были эти люди, их мысли и желания всегда были связаны с делами в Вэккэмоу», – раздраженно подумала Теодосия.
Вся семья возвращалась домой, переплывая реку на барже. Теодосии было трудно поверить, что эта спокойная, тихая река шесть месяцев назад чуть было не погубила сотни акров близлежащих земель. У нее на руках спал сладким сном сын Джозефа Элстона. Она посмотрела на него с умилением, прижала к себе и осторожно прикрыла кепкой его розовые щечки и курчавые волосы, защищая малыша от града мелких брызг, разлетающихся вокруг. Тео грустно смотрела вдаль. Эта земля всегда была для нее чужой, навевая тревожные мысли, подавляя бесконечными пустынными равнинами и торфяными болотами. Во всем этом была какая-то смертельная тоска и безысходность.
«Жизнь ребенка, – думала Теодосия, – такая уязвимая, его детский мир такой неустойчивый, что пребывание в этих топях, среди бесконечных пустынных равнин может навредить ему».
Когда они плыли по реке, Тео чувствовала себя великолепно, уверенная, что ничто им не угрожает. Небольшое усилие воли, несколько мер предосторожности – и это место превратится в безопасное, как и любое другое. В конце концов, на Севере такие же болезни и эпидемии. Но по мере того как огромная баржа медленно заходила в протоку Оукса, она почувствовала прежние тревогу и меланхолию, которые, как ей казалось, навсегда преодолела.
Здесь все было таким мрачным и таинственным. Вода чернильного цвета, окрашенная черными кипарисами, потеряла отражающие свойства. Зловонные запахи болота и орошаемых рисовых полей окружали их. Мох, покрывающий деревья, свисал, как серые космы ведьм. Когда один из таких пучков скользнул по ее щеке, она прикусила губы, чтобы сдержать крик. Баржа стала двигаться медленнее, зарываясь носом в болотистую трясину сперва одним боком, затем другим. Шесть негров, дружно работая веслами, затянули заунывную песню: «Дружно… Взяли… Не так уж очень тяжело».
Элеонора, которая наблюдала за неграми изумленными глазами, пока они гребли, неожиданно вздрогнула:
– Что они говорят, мадам. Боже мой.
Джозеф отвлекся от наблюдений за рисовыми полями.
– Что она говорит? – бросил он. – Скажи женщине, пусть говорит по-английски!
Тео слегка ухмыльнулась:
– Она говорит, что здесь плохо. Мне кажется, что ей не нравится все это.
Джозеф пожал плечами. Руководить слугами было делом Тео, и их эмоции его совсем не трогали. Кроме того, он был весьма озабочен холодной встречей с Тео.
Как только они расположились в доме, и дитя было уложено в колыбель, Джозеф заказал себе стакан рома и позвал Тео.
– В чем дело, Джозеф? Что-нибудь не так? – спросила она, усаживаясь.
Он отрывисто кивнул, облокотился на камин и забарабанил по нему пальцами.
Тео начала волноваться. Она видела, что он зол, но не могла догадаться из-за чего. Может быть, у него финансовые трудности или произошла потеря большой партии риса?
Неожиданно Джозеф выхватил из кармана сигару, откусил ее кончик и ожесточенно сунул в огонь камина.
– Венера сбежала.
Тео уставилась на него в недоумении, затем, не в силах сдержать себя, рассмеялась. Слава Богу, подумала она с облегчением. Затем поспешно убрала улыбку с лица и сказала:
– Извини, Джозеф. Я не собиралась насмехаться, но знаешь, я ожидала худшего, однако это не настолько серьезно, не так ли?
– Несерьезно, – буркнул Джозеф не поворачиваясь. – Ты совсем без понятия? Ни один раб Элстона не сбегал никогда. Мой отец устроит скандал. Это позорный случай. Позорный! – повторил он.
– Извини, Джозеф, – вздохнула она огорченно.
– Неблагодарная потаскуха! Я был слишком снисходителен к ней прошлой весной. Она заслуживала плетей. Теперь, если ее вернут назад, она получит больше, чем плетку. К ее желтой ноге прикуют цепь с хорошим напарником. Я спарю ее с Эйпом.
– О нет, Джозеф! Не говори так, ты пугаешь меня.
Эйп был опасным идиотом, который обитал в передвижной кабине под присмотром момы Реба, его несчастной матери. Именно для Венеры Тео не могла вообразить столь ужасной участи. Джозеф неожиданно сел в кресло, хмуро уставившись в пол.
– Ты мог бы разрешить ей уйти? – отважилась Тео через минуту. – Какая разница, одним рабом больше или меньше? Ты можешь себе это позволить.
– Так пусть она уходит? – скривился Джозеф взбешенно, но затем добавил более спокойно: – Ты не понимаешь, что говоришь. Она стоит около тысячи долларов, это так, пустяк. Подумай, на сколько времени хватит плантаторской системы, если беглым рабам будет позволено оставаться безнаказанными? Они начнут чувствовать себя равными по отношению к белым. Тебе хочется мятежа? Тебе хотелось бы, чтобы негры сбегали из Оукса?
Она покачала головой:
– Но не думаешь ли ты, что сможешь отыскать ее?
– Она не могла далеко уйти. Я разослал объявления в газеты. Ей будет трудно скрыться: она чертовски красивая девка.
Тео заметила необычные нотки в его голосе.
– Когда ее притащат назад, – продолжал Джозеф, – она сначала отведает плетей, после этого будет жить с идиотом до тех пор, пока я не решу послать ее во Флориду. Она должна вкусить плоды своей неблагодарности.
Но шло время, а Венера не была найдена, хотя Джозеф продолжал давать объявления и его надсмотрщики совершили множество бесплодных поездок по окрестным поселкам.
Зима затянулась. Прежняя энергия Тео иссякла. В марте она тяжело заболела гриппом, стала бледной и слабой, большую часть времени вынуждена была лежать на софе и мечтать о своем освобождении в июне, когда она смогла бы поехать на Север, к отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109