Она была так горда своим столом. Повар превзошел самого себя. Помимо «Птичьего двора», были поданы огромные чаши тушеной баранины с ароматным зеленым салом речной черепахи, плавающем в хересовом соусе. Были поданы груды запеченных яиц и жаренных устриц, пойманных днем в заливе близ Дебордье. И рис – огромные вылепленные холмы из белых зерен: даже Тео не отважилась сервировать стол в этих местах без риса.
Но эти деликатесы померкли при появлении двух главных блюд. Повар, объятый артистическим пылом, разместил на одном блюде фигурки двух голубей из крема, склонившихся над гнездом, сделанном из цукатов апельсина, в то время как на другом блюде возвышался огромный торт в виде замка, к которому был прикреплен герб Элстонов из цветной глазури. Тео хотела польстить родне мужа, надеясь, что они воспримут это как утонченный комплимент. Но торт не вызвал никаких эмоций, если не считать удивления, смешанного с подозрением.
Правда, Полли Янг сказала:
– Как прекрасно! Кажется, даже неудобно есть такое изделие, – и улыбнулась своей широкой добродушной улыбкой.
Но Мария, фыркнув, заметила мистеру Хьюджеру, который сидел слева от нее:
– Как странно подавать еду в таких неестественных формах. Я сомневаюсь, что она целиком настоящая. Я не осмелюсь съесть и кусочек.
Хотя потом она умудрилась съесть добрую порцию с миной прохладного неодобрения на лице.
Если Тео пыталась произвести на них впечатление, она мгла бы сделать это с меньшими усилиями.
Когда обед закончился, Тео первой вышла из-за стола и увидела, что Купидон топчется у двери, выразительно вертя своей черной мордочкой. Она кивнула и, направляясь в гостиную, дала знак музыкантам, чтобы те начали играть. Дамам это не понравилось, но ее больше не занимало, что они думают. Звуки музыки помогут скрыть ее уход и приезд Аарона.
– Вы извините меня, я должна вас покинуть ненадолго, – пробормотала она и, не ожидая их чопорных поклонов, выскользнула из комнаты. Она взяла длинный черный плащ, который она заранее спрятала в углу прихожей, и побежала по дорожке вдоль дома. Купидон присоединился к ней с фонарем, и они вдвоем поспешили к пристани.
Лодка уже стояла у причала. Тео увидела черные фигуры рабов в свете факелов, а затем отделившегося от них и направившегося к ней Аарона.
– Отец, дорогой, – закричала она, бросившись ему на шею.
– О, я так рада видеть тебя, так рада! – Она не подозревала, как она соскучилась, пока не увидела его. Теперь все было хорошо. Какое значение имеют Элстоны или провал ее глупого приема. Он был снова с ней. Радость захлестнула ее, как золотая волна.
Аарон нежно поцеловал ее и улыбнулся.
– Что это, мисс Присей, встречаете меня со слезами? Едва ли я предпринял путешествие в тысячу миль, чтобы получить от вас такой прием. Где же твой драгоценный муж? – спросил он.
– Наверху, в доме. У нас гости. Я… Я не сказала им, что ты приезжаешь сегодня.
– Да? А почему?
Она поколебалась, потом взяла его под руку.
– Отец, нам надо так много сказать друг другу. Я не знаю, с чего начать. Давай пока пойдем домой. Я хочу немного побыть с тобой.
– Охотно. Но где ты предлагаешь поговорить? Сейчас темно. Я не вижу места, где мы смогли бы присесть.
Она нахмурилась. Им негде было потолковать наедине. Тео велела Купидону поднять повыше фонарь в поисках поваленного дерева или камня. Затем ее взгляд упал на маленькое тихое кладбище.
– Вон там мы сможем сесть.
Аарон рассмеялся.
– Я нахожу твой выбор втройне зловещим. Но пусть будет по-твоему.
Он последовал за ней через железные ворота. Они взяли фонарь и отпустили Купидона, который быстро скрылся, боясь увидеть в таком месте «духов».
Аарон расстелил свой дорожный плащ на одном из надгробий.
– Это печальное и зловещее место, – заметил Аарон, рассматривая корявые стволы дубов, покрытые свисающим мхом.
Она поежилась.
– Я знаю. Я ненавижу его. Я никогда не прихожу сюда. Признаюсь, я боюсь этого места. Не тех покоившихся людей, которые лежат здесь, я боюсь будущих покойников. Я не хочу лежать здесь. – Она замолчала, глубоко вздохнув. – Обещай мне, что ты не позволишь похоронить меня здесь.
– Мое дорогое дитя, – живо откликнулся Аарон, – ты не только чрезмерно мрачна, но и глупа. Тебе двадцать один год, а мне сорок восемь. Таким образом, у меня вряд ли будет возможность распоряжаться твоими останками. Если не можешь придумать более приятных тем для разговора, пойдем в какое-нибудь другое место.
Аарон смягчил суровость своих слов, приобняв ее и слегка встряхнув. При его прикосновении ужас ее исчез.
– Прости меня, – сказала Тео и попыталась улыбнуться. – Расскажи мне о твоих путешествиях. Писем было так мало.
Аарон пожал плечами.
– Я признаюсь, четыре сотни миль путешествовать в открытом каноэ было ужасно утомительно, и я загорел, как мулат.
– Отец… – она заколебалась, боясь затрагивать эту болезненную тему. Но она хотела услышать о случившемся из его собственных уст. – Расскажи мне о дуэли. Было так много слухов и сплетен. У меня нет ясного представления об этом.
Аарон с неохотой кивнул.
– Я смертельно устал от этого сюжета. Я хотел бы забыть обо всем. Но ты вправе задать мне этот вопрос. История этого длилась долгие годы.
– Да, я знаю. Еще ребенком я поняла, что он был твоим врагом.
– Поверь, Тео, дуэль была справедливая. Были соблюдены все правила. Секунданты и врач – уважаемые люди. Одно только могу сказать, федералистам и некоторым республиканцам тоже очень хотелось сделать из меня преступника и убийцу. Штаты Нью-Йорк и Нью-Джерси были вовлечены в прелестный диспут по поводу того, кто будет иметь честь повесить вице-президента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109