Как ни странно, он послушался. Ей неожиданно пришло в голову, что она понятия не имеет, какую из комнат занимает Фолкнер. А бродить среди ночи по гостинице, от комнаты к комнате, в поисках нужного человека, совершенно нелепое занятие. Если ее заметит кто-то еще, каким весомым окажется повод для пересудов! Но ей не оставалось ничего другого.
Она прислонилась ухом к первой двери и прислушалась. Нет, это не он. В те ночи, которые они провели вместе, засыпая и просыпаясь в одной постели, она никогда не слышала, чтобы он храпел. А тем более, как выброшенный на берег кит.
Следующая комната оказалась пустой. Кстати, в ней вряд ли удалось бы кому-то заснуть под громкий храп соседа.
Сара остановилась возле третьей двери. Комната располагалась в углу гостиницы и выходила окнами в сад. Из коридора она казалась более просторной, чем остальные. Лучшая комната в доме, естественно, предназначалась для благородных гостей.
Затаив дыхание, Сара приоткрыла дверь и заглянула. На кровати кто-то лежал, укрывшись одеялом до самого подбородка. Она подошла ближе и подняла фонарь. Огонь фонаря высветил красивое лицо с тонкими благородными чертами…
Криспин открыл глаза и уставился на женщину в белом. Судя по всему, она парила над ним под потолком. Криспин открыл рот, и в тишине гостиницы раздался душераздирающий крик. Сара тотчас же отпрянула.
— Мне, право, ужасно неловко… я…
— Что… вы? — послышался от двери громкий, но сдержанный голос. Она оглянулась. В дверях стоял Фолкнер, совершенно в чем мать родила. В правой руке он держал обнаженную шпагу. Фолкнер изумленно уставился на нее.
— Какого дьявола тебе нужно в спальне моего камердинера?
— Я собирался сам ее об этом спросить, милорд, — натянуто и жалобно сказал Криспин. Он сел в постели, натянув одеяло почти до самого носа, изо всех сил стараясь не глядеть на них.
В это время, словно ураган, в комнату ворвался Морли, размахивая дубинкой и путаясь в длинной ночной сорочке.
— Треклятые привидения. Это, наверное, снова они! Клянусь, на этот раз я… — он был настроен решительно.
Он осекся, заметив честную компанию, застывшую перед ним: перепуганного до потери сознания Криспина, готовую от стыда провалиться на месте Сару и голого, однако при полном вооружении и совершенно хладнокровного Фолкнера.
— Милорд! — отчаянным голосом выпалил Морли. — Во имя Господа Бога, оденьтесь! Мистрис Хаксли…
— Весьма сожалею, что была вынуждена побеспокоить вас, мистер Морли. Собственно говоря, я искала сэра Уильяма, — она повернулась к Фолкнеру. Разве она могла поступить в эту минуту как-нибудь иначе? Он был прекрасен, особенно по сравнению с тем ужасным покойником, подброшенным на стену ее сада. Однако смерть Бертрана грозила превратиться в фарс. Такого она допустить ни в коем случае не может.
— Могу я поговорить с вами? — спросила она у Фолкнера.
— О чем речь! — согласился он, этакое воплощение беззаботности. И опустил шпагу.
— Разумеется, после того, как вы оденетесь, — добавила она, к сожалению, с запозданием, что не позволило ей продемонстрировать даже притворную скромность.
— Я подожду внизу, — она кивнула Криспину, извиняясь за столь неожиданное вторжение, и быстро вышла из комнаты.
Руперт приветливо вильнул хвостом. Заметив это, Сара вздохнула и выпрямилась. Фолкнер спустился с лестницы. Он наскоро оделся в рубашку и панталоны. На поясе у него была прицеплена шпага.
— Передумала? — спросил он не то с горечью, не то с презрением.
Сара даже бровью не повела.
— Бертран Джонсон мертв. Его тело переброшено через стену моего сада.
Он пристально посмотрел на нее и вздрогнул. Резко отвернувшись, ответил:
— Пойдем.
— Почти то же самое, — сообщил Костоправ. Он медленно выпрямился, осмотрев лежащее перед ним тело. Потер затекшую спину. Небо светлело. В сером предрассветном сумраке нетрудно было разглядеть то, чего Сара не увидела в темноте. От дороги тянулся след. Прежде чем оставить тело убитого возле дома Сары, его проволокли по дороге.
— Примерно полпути его несли на себе, по всей видимости, — заметил Фолкнер. — А последние несколько ярдов волокли.
— Убийца, скорее всего, устал нести его на себе, — осмелилась предположить Сара.
— Похоже на то, — кивнул Фолкнер, он внимательно посмотрел на тело молодого человека. Его лицо, искаженное ужасом, застыло, словно маска. — Да, смерть была не из легких.
— Я подозреваю, что ему был нанесен удар по затылку, — сказал Костоправ, — точно так же, как и Дейви, и тем двум цыганам. Но, мне кажется, он при этом не потерял сознание. Судя по выражению его лица, он увидел того, кто его убил. Лишь после этого ему перерезали горло.
— Он увидел убийцу слишком поздно, когда уже не мог спастись, — тихо заметила Сара. Она на минутку зашла в дом, чтобы предупредить миссис Дамас, чтобы та не высовывала и носа, и надеть платье. Достаточно того, что теперь она сама будет не в состоянии позабыть это зрелище. Саре не хотелось, чтобы кто-то еще смотрел на страшную картину без особой причины и надобности.
— Черт возьми! — воскликнул констебль Даггин. Он прибыл с большим опозданием, разбуженный причитающим Морли. Трактирщик бормотал что-то об обнаглевших привидениях и полном упадке морали среди дворянства. Заодно он сообщил Даггину о намерениях продать свое заведение и перекочевать в Бат.
Глядя на распростертое тело, констебль Даггин возмущенно заявил:
— Такое больше не может продолжаться. А не то доживем до такого состояния, что народ побоится бывать у нас даже проездом.
— Вполне с вами согласен. Как можно попустительствовать преступлениям, тем более что они наносят ущерб торговле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102