Она была потрясена.
– Вы спасли друг другу жизнь?
Принц позволил себе несколько подробностей:
– Мы с ним – братья и всегда останемся братьями. Кровными братьями. Так было еще с того времени, когда мы много лет назад вместе учились в Кембридже. Но этот рассказ принадлежит Джеку, и для него сейчас не время. Что касается меня… Он спас меня от предательства и от вражеского кинжала, нацеленного мне в спину. – Он так плотно переплел пальцы, что невозможно было определить, где кончается одна рука и начинается вторая. – Мы с Джеком связаны – и в этой жизни и в той, что ожидает нас после смерти. Он дорог мне – дороже всех других. Я ценю его жизнь выше моей собственной. Ибо он – человек высочайшей чести.
Элизабет не замечала, что плачет, пока не почувствовала на губах соленый вкус своих слез.
Ее царственный гость протянул руку и осторожно прикоснулся к влажной от слез щеке.
– Вы уверены, что сильно его любите? Из вас получилась бы жена, достойная царя. Я не сомневаюсь, что остальные мои жены встретили бы вас с распростертыми объятиями.
– Благодарю вас, сударь, за ваше лестное предложение. Но для меня существует только один мужчина.
– Надеюсь, Джек понимает, насколько ему повезло, – пробормотал принц. Склонив голову набок, он прислушался. – И мне кажется, что ваш супруг легок на помине. Я уже его слышу. Несомненно, он сначала позаботился о своей возлюбленной Шехерезаде.
– О своей возлюбленной Шехерезаде? – переспросила Элизабет чуть слышно.
«Кто она такая, эта чертова Шехерезада?»
Принц Рамсес повернулся к входу в шатер, где как раз в эту секунду отодвинулась занавеска. В помещение стремительно вошел Черный Джек, сбрасывая с головы капюшон.
– Элизабет, дорогая моя! Ты наконец-то очнулась!
На нем был традиционный наряд и головной убор зажиточного египтянина, как в тот первый день, когда она встретилась с ним возле базара в Александрии.
Элизабет была настолько рада видеть его целым и невредимым, убедиться в том, что он не пострадал при встрече с предателями – Амелией Уинтерз и графом Полонски, – что на секунду забыла о своей обиде на него.
Но уже в следующую секунду она встала, гордо выпрямившись во весь рост.
– Да, муж мой, я очнулась, – проговорила она.
– Ну, Элизабет, это я могу объяснить, – начал он.
– И заодно с этим, муж мой, не объяснишь ли ты мне, кто такая твоя возлюбленная Шехерезада?
Рами встал, похлопал старого друга по плечу, радостно рассмеялся и сказал, направляясь к выходу из шатра:
– Сдается мне, старина, что теперь тебе придется несладко.
Глава 23
Как только они остались вдвоем, Элизабет уперла руки в бока и осведомилась голосом, который прозвучал неожиданно сильно, если принять во внимание то, что ноги у нее по-прежнему подгибались:
– И кто такая эта Шехерезада, смею спросить?
Черный Джек не мог решить, то ли ему целовать эту злую фурию, то ли встряхнуть хорошенько.
Он несколько дней находился в седле: сначала чтобы «позаботиться» об Амелии Уинтерз и Андре Полонски, потом – чтобы поскорее вернуться к Элизабет. Он позволял себе только короткие остановки, чтобы напоить и накормить Шехерезаду! Его кобыла отличалась силой и выносливостью.
Джек устал и проголодался, и ему очень не понравились сварливые ноты, звучавшие в голосе его жены. Наверное, следует с самого начала показать ей, кто будет в их доме хозяином.
Джек скинул пыльное верхнее одеяние и бросился на груду подушек.
– Я голоден и хочу пить. Сначала я поем и утолю жажду. После этого я буду мыться. И только потом мы обо всем поговорим.
– Мы будем разговаривать сейчас.
Его сузившиеся глаза блестели, как две льдинки.
– Сначала я поем и утолю жажду.
– Кто такая Шехерезада?
Черный Джек решительно налил себе в кубок пальмового вина и разломил пополам лепешку.
Жадно оторвав зубами кусок хлеба, он начал его жевать. Время от времени он делал паузу, чтобы поднести к губам кубок и запить хлеб щедрым глотком вина. При этом он бормотал себе под нос:
– Мне следовало бы жениться на женщине Народа. Они знают, как надо заботиться о мужчине, который устал и хочет пить, который два дня и две ночи ехал верхом, чтобы поскорее вернуться к своей женщине.
Элизабет опустилась рядом с ним на колени.
– Ты ехал верхом два дня и две ночи, чтобы вернуться ко мне?
Он посмотрел ей прямо в глаза.
– Да.
– А не для того, чтобы увидеться с Шехерезадой?
Он нахмурился:
– Конечно, нет. Шехерезада была со мной.
Щеки Элизабет вспыхнули.
– Ты взял с собой другую женщину?! – возмущенно воскликнула она.
Черный Джек решил, что это пора прекращать. Давно пора, если уж на то пошло.
– Шехерезада – существо женского пола, но она не женщина.
«Слава Богу!» – мысленно добавил он.
Элизабет была явно озадачена:
– Тогда кто же она такая?
Джек не торопясь отрывал сочные ягоды от большой кисти темного винограда и отправлял их в рот.
– Так кто же она? – раздраженно повторила Элизабет.
– Моя лошадь.
Джек навсегда запомнит выражения, которые стремительно сменяли друг друга на лице Элизабет в эти последние несколько минут, – то гнев, то ревность, то чувство облегчения. А теперь на нем снова отразился гнев, так что круг был замкнут.
– Лошадь?! – воскликнула она.
Джек кивнул. Его глаза искрились смехом.
Она схватила вышитую подушку и сердито бросила в него.
– Ты специально заставил меня думать, что Шехерезада – это женщина! А это была твоя лошадь!
Он без труда поймал подушку и отложил ее в сторону.
– Ревновала, радость моя?
– Ревновала? Ха! С какой стати мне ревновать?
– Потому что ты не хочешь ни с кем меня делить.
Ее изящный носик высокомерно вздернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84