Не знаю, как он узнал о намерении любовников обойти его и самим отправиться за сокровищами Мернептона Сети, но факт остается фактом: он об этом узнал. Из того немногого, что они смогли мне сказать, я понял только, что он последовал за ними в пустыню, хладнокровно подстрелил Полонски, запугал Амелию, отнял твои бумаги и оставил их на произвол судьбы.
– Но он казался таким добрым джентльменом!
– Что, надо полагать, демонстрирует нам, насколько обманчивой может быть внешность.
Было видно, что Элизабет пытается осмыслить услышанное.
– Полковник Уинтерз – убийца…
– По-видимому, так.
Она пристально посмотрела на Джека:
– А что стало с Амелией и Андре?
Черный Джек успокаивающе похлопал ее по руке:
– Не беспокойся. Я довез их до ближайшей деревни, где о них как следует позаботятся.
Элизабет покусала нижнюю губу.
– Ты не стал передавать их властям?
Он невозмутимо разломил сладкий бисквит на две половинки и положил одну ей в рот, а вторую съел сам.
– Нет. Я поступил гораздо лучше.
– Гораздо лучше? – недоуменно пробормотала она.
– Расставаясь с ними, я дал им торжественное обещание.
– Торжественное обещание? – повторила Элизабет и надкусила пропитанное медом печенье.
– Я пообещал Амелии и Андре, что если кто-то из них посмеет снова причинить тебе вред, я разыщу их хоть на краю света и закончу то, что начал полковник.
Элизабет чуть не подавилась от неожиданности.
– Я спас их жалкие жизни, – проворчал Джек, сверкая потемневшими глазами. – Но я без всяких колебаний выполнил бы свою угрозу и наказал их так, как они заслуживают.
– Боже, Джек!
– Таков, моя милая Элизабет, закон пустыни.
Потрясенная, Элизабет переспросила:
– Ты хочешь сказать, что убил бы их?
– Мне это не понадобилось бы: солнце, песок и пустыня сделали бы это за меня. Но можешь не сомневаться: я оберегаю то, что принадлежит мне. А ты – моя.
Элизабет ему поверила. Помолчав, она спросила:
– А как ты думаешь, что стало с полковником?
– Полковник Уинтерз сбежал. Я займусь им позже. Мне было необходимо вернуться и позаботиться о моей жене.
– Кстати, об этом…
Джек откинулся на расшитые подушки и стал наблюдать за ней из-под полуопущенных век. Элизабет показалось, что он был готов к разговору об их браке.
– Я должен был на тебе жениться. Другого способа не было.
Элизабет не могла понять, чего ей хочется сильнее: отвесить ему хорошую оплеуху, рассмеяться ему в лицо или начать его целовать.
– Не было другого способа сделать что?
– Это суровая земля. Ты должна была стать моей, чтобы я мог предоставить тебе защиту и мой шатер. Если бы я этого не сделал, любой горячий жеребец племени мог бы бросить мне вызов, чтобы получить твою благосклонность, – и сделал бы это.
Она искоса посмотрела на Джека:
– Мою благосклонность?
– Твои ласки в постели.
Несмотря на прохладный ночной ветер, Элизабет почувствовала, что от смущения у нее загорелись щеки. Чтобы мужчины ссорились из-за нее? Чтобы Джек вступал в бой и, может быть, убивал, защищая ее? Такого она представить себе не могла.
Она откашлялась и решила немного прояснить для себя ситуацию:
– Мы действительно женаты?
Его лицо не изменилось.
– Согласно законам и обычаям Народа – да.
Она начала растирать виски.
– Но я совершенно не помню…
– Церемония была очень короткой, а невеста, мягко выражаясь, была не совсем проснувшейся.
– Понятно.
– Вне рамок этой культуры наш брак недействителен. Я буду защищать тебя. Когда необходимость в этом исчезнет, ты сможешь вернуться в Англию. Если захочешь.
Наступило странное молчание.
– А ты веришь в те брачные обеты, которыми мы обменялись?
После короткой паузы Джек признался:
– Верю. Но я уже много лет живу с Народом. Для посторонних это иначе.
Элизабет хотела знать всю правду – ей просто необходимо было знать всю правду.
– А в глазах Народа я по-прежнему посторонняя?
Джек произнес пугающе тихо:
– Выйдя за меня замуж, ты стала членом племени.
– Поэтому ты и знал, что можешь спокойно поручить меня их заботам.
– Да.
Теперь она до конца поняла, что этот человек сделал для нее. Он спас ей не только жизнь – он спас ее достоинство. Взяв Элизабет в жены, Джек сделал ее госпожой.
Она беспокойно облизала губы.
– Не знаю, как я смогу тебя отблагодарить.
– Меня благодарить не за что. – Джек закинул сильные бронзово-смуглые руки за голову и зевнул. – Я проехал сегодня много миль. Я устал. Ты тоже прошла через много испытаний. Нам пора спать.
Она оглядела уютное пространство шатра.
– А где мы будем спать?
Внезапно между ними вновь возникла атмосфера страстного ожидания, которой совершенно не ощущалось с тех пор, как Джек закончил мыться.
– Наше ложе нас ждет, – напомнил ей Джек.
– Но оно только одно!
– Здесь места хватит и для двоих. – По его лицу скользнула быстрая улыбка. – Мы считаемся мужем и женой. Но если тебя это тревожит, дорогая, можешь быть спокойна: сегодня я не собираюсь овладеть твоим прекрасным телом. По правде говоря, я твердо намерен немедленно заснуть.
Элизабет подумала, что ей, видимо, следует этому радоваться.
Черный Джек начал тушить лампы, так что вскоре единственным источником света в шатре стал бледный луч луны, проникавший внутрь сквозь отверстие в высоком своде. Они легли друг подле друга – но их действительно разделяло немалое расстояние.
Ночь была полна знакомых звуков: шипел привязанный неподалеку от шатра верблюд, тихо смеялись мужчина и женщина, коротко заржала кобыла, и ей протяжно и громко ответил жеребец. Бронзовые колокольчики, развешанные по всему шатру, чуть слышно позванивали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84