— В вас, миссис Данверз?Она кивнула своей седеющей головой:— В моем имени, понимаете? Нет, он ничего не понимал.— Боюсь, не очень.— Разве вы не читали классический любовный роман Дафны Дюморье «Ребекка»?Трейс отрицательно покачал головой. Эльвира Данверз пояснила:— Ну а большинство людей, по крайней мере большинство женщин, читали. Как бы там ни было, в книге есть экономка, которая становится просто-таки одержимой дьяволом и в финале дотла сжигает дом своего хозяина. — Последовал еще один нервный смешок экономки. — Та миссис Данверз покидает сцену в блеске своего триумфа, если здесь уместен этот каламбур.— Люди вряд ли принимают вас за вымышленную героиню, — произнес Трейс, пораженный услышанным.Миссис Данверз распрямила плечи.— Вы просто не поверите, когда узнаете, что порой говорят и делают люди.Он юрист. Живет в Нью-Йорке. И очень немногие люди и события могут вызвать его удивление. Экономка доверительно сообщила ему:— Меня, например, однажды уволили за подгоревший тост.— Смеетесь?— Я не шучу. Мой хозяин был убежден, что я хотела сжечь не только себя и кухню, но и весь трехэтажный каменный дом. — Она вздохнула. — С тех пор у меня больше ничего не подгорает.— Я уверен, что поведение мисс Грант не имеет к вам никакого отношения, миссис Данверз. Скорее всего она просто устала.— Вы, безусловно, правы, мистер Баллинджер. Как и всегда. Пожалуйста, не беспокойтесь из-за меня. — Эльвира Данверз сменила тему. — Хотите еще сандвич? — спросила она, пододвигая к нему тарелку с тонко нарезанными кусочками запеченной виргинской ветчины, импортного швейцарского сыра и вкуснейшего ржаного хлеба.За последние несколько лет он научился правильно вести себя с экономкой и кухаркой Коры.— Никто, кроме вас, не умеет делать такие вкусные сандвичи, миссис Данверз.— Одно удовольствие готовить для тех, кто ест с таким же аппетитом, как вы, мистер Баллинджер. — Эльвира Данверз покачала головой — ее прическа была аккуратна и опрятна, как и вся она, даже несмотря на поздний час, — и зацокала языком. — У бедной миссис Грант к концу жизни совсем пропал аппетит, вы ведь знаете.Да, он знал. Бедная Кора.— Печенье?Экономка испекла свое любимое — арахисовое масло с шоколадной стружкой. Трейс поблагодарил ее и взял несколько штук.Миссис Данверз заскрипела стулом, встала и начала собирать грязную посуду. Она поддерживала на кухне безупречный порядок.— А теперь, когда вы немного заморили червячка, пора избавиться от этой мокрой одежды, пока вы не замерзли до смерти.Трейс известил ее о своих ближайших планах:— Сейчас же поднимусь наверх и приму душ.— Киньте свои вещи прямо возле ванной, — проинструктировала его экономка, когда через несколько минут он уходил из кухни. — Завтра я позабочусь о них.
Трейс разделся и встал под душ. Виски уже начало приятно согревать его изнутри; горячая вода сделает остальное. Он потянулся и наклонился вперед так, чтобы струя воды текла ему на шею и плечи.Он чувствовал себя почти человеком, когда обвязал бедра огромным банным полотенцем, в одном углу которого, белым по белому, была вышита скромная метка в виде буквы «Г», и побрел в смежную с ванной комнату для гостей, которая уже стала практически его вторым домом.Бадди, тихо посапывая, небрежно развалился в изножье кровати. Он не дал себе труда даже приподнять голову.Трейс налил себе вторую порцию виски — миссис Данверз предусмотрительно оставила поднос с хрустальным графином и таким же стаканом — и подошел к окну.Он сделал глоток дорогого виски и почувствовал, как в желудке разливается приятное тепло.Трейс посмотрел в окно. Обычно представлявшаяся взору картина не имела себе равных, но сейчас не было ничего видно: ни каштанов, постепенно переходивших в рощу, ни звезд высоко в небе, ни даже огней вдоль Гудзона. Ничего, кроме мглы и густого тумана.С той судьбоносной поездки в Грантвуд почти восемь лет назад он не раз стоял у этого окна и размышлял о смысле — или по крайней мере об иронии — судьбы.Забавная штука — ирония.Первые тридцать лет своей жизни Трейс провел, ненавидя Грантов (и им подобных) и все, что за ними стояло. Он проклинал их имя. Дал себе слово, что отомстит им. А сейчас он был одним из них.Ну, или почти что одним из них.— Пора спать, Баллинджер, — наконец произнес он вслух, бросив взгляд на часы, стоявшие на каминной полке.Трейс выключил свет и залез под тонкие сатиновые простыни. Как следует взбил подушку, подпер голову рукой. Он смотрел в темноту.Итак, мисс Грант прибыла из Парижа.Его встреча с внучатой племянницей Коры и наследницей состояния Грантов была назначена на десять часов завтрашнего утра в библиотеке. И он вовсе не жаждал, чтобы их первая встреча состоялась как можно скорее.Трейс закрыл глаза. Перед его мысленным взором возникло лицо: то была молодая женщина в черном, бледная, как смерть. Молодая женщина, которая чуть не сбила его на дороге. Молодая женщина с бархатным голосом и бесконечно длинными ногами.Кто же она такая?Тут он вспомнил о визитке, которую она дала ему, прежде чем раствориться в ночи. Он засунул ее в свой бумажник, даже не взглянув, что там написано. Женщина сказала, что он может связаться с ней через ее поверенного, если возникнут какие-нибудь проблемы.Трейс отбросил одеяло, сел на край постели, затем встал и подошел к туалетному столику, где оставил свой бумажник и ключи.Взял бумажник, от которого все еще пахло мокрой кожей, и вернулся в кровать. Щелкнул выключателем настольной лампы, закутался в одеяло и поднес карточку к свету.Взглянув на имя, напечатанное на ее лицевой стороне, он запрокинул голову и расхохотался, действительно расхохотался, впервые за долгое время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66