– Всемогущий Бог, Angrezi. Я не могу больше... а-а-а...
Баррет улыбнулась, когда ощутила его дрожь, означавшую, что его самообладанию пришел конец. Тогда Баррет приняла его в себя, полностью закрыв собой от призраков Канпура, от приносящих несчастья злобных лучей ненавистного рубина. Она дала ему все, что страстно хотела дать с той самой ночи под уличным фонарем, когда он дважды спас ее от ужасной смерти. Она дала ему всю себя.
Потому что теперь она помнила, хотя и отрывочно, но достаточно твердо, чтобы знать, что он был там. И когда Пэйджен решительно и яростно устремился в ее лоно, она открылась ему, открылась навстречу его оглушительному желанию, почувствовала его силу и всю ярость, и тогда горячее мужское семя заполнило ее. Баррет с радостью приняла его. И в тот момент Баррет знала, что Пэйджен нашел свой приют, так же как и она сама, независимо от того, сколько долгих лет блуждания и предательства было позади.
Ослепленные страстью и тоской, они вдвоем нашли свой рай, их тела слились, лихорадочные вздохи стали единым выдохом. Последней мыслью Баррет перед окончательным погружением в водоворот наслаждения была мысль о том, что происходящее между ними сейчас предопределяло их будущее. Судьба, как любил говорить Пэйджен. И вернется к ней память или нет, Баррет поклялась сделать все, чтобы этот страстный мужчина в ее объятиях никогда не покинул ее снова.
Спустя целую вечность они медленно вернулись на землю. Пэйджен все еще крепко держал Баррет в руках. Его судорожная хватка не ослабевала, и страсть вспыхнула в них снова. Ее глаза все еще были темны от переживаний, когда Пэйджен снова вошел в нее. Он крепко прижал ее к себе, бедро к бедру, плечо к покрытому испариной плечу. Ее имя звучало в его стонах, когда он достиг вершин наслаждения, ее имя он шептал, когда чувствовал ее ответные судорожные конвульсии. И он шептал ее имя, когда они снова сошлись, на этот раз на теплом сверкающем песке.
Над ними облака окрасились в багряные и фиолетовые тона. Когда они наконец погрузились в сон, ленивые и пресыщенные, как огромные коты в джунглях, его сильные пальцы все еще не отпускали шелковое облако ее волос.
Рай и ад, прошлое и настоящее, все это теперь не имело никакого значения. Все, что имело значение для редко улыбающегося и решительного англичанина, это приятная тяжесть тела Баррет на его руке и тонкие пальцы, прижатые к его груди. Он будет ненавидеть себя через час или два, он знал это. Но теперь он отдался мечтам и получил забвение. Сейчас пришло время доверия.
Пэйджен вздохнул. Пресыщенная и обессилевшая, Баррет что-то пробормотала. Они спали, прижавшись к теплому песку и друг к другу. Под потемневшим бирюзовым небом простирались зеленые девственные долины. Облака вспыхнули последними багряными и фиолетовыми лучами солнца, исчезавшего позади далеких вершин, где их ждали обширные просторы Виндхэвена.
Пэйджен беспокойно перевернулся. Он слабо улыбнулся и проснулся. Его первый взгляд коснулся лица Баррет, побледневшего и спокойного во сне. Ее волосы рассыпались, укрывая их обоих плотным золотым облаком, слабо пахнущим жасмином.
Пэйджен почувствовал, что его мужественность напряглась, призывая снова погрузиться в ее мягкий жар. Одно прикосновение, один поцелуй – и она снова оказалась бы под ним, задыхаясь и готовая принять его.
Одно только прикосновение – это все, что требуется. И тогда Пэйджен заставил себя успокоиться. Щеки и грудь Баррет покраснели и даже были немного поцарапаны от его невольного насилия, его бессмысленного вожделения. Это неприятно поразило Пэйджена.
«Все случилось не так, Angrezi. Я никогда не думал ни причинять тебе боль, ни предавать тебя».
Пэйджен медленно отвел длинную прядь волос с ее гладко-фарфоровой щеки и пропустил этот текучий шелк между пальцами. Огонь в паху разгорелся сильнее, превратился в боль, в раскаленное мучение.
Сейчас. Он должен сделать это сейчас, решил Пэйджен. Иначе он никогда не сможет решиться. Его лицо застыло от неимоверных усилий, когда он разжал объятия и поднялся.
«Лучше уж так, маленький сокол. Лучше один быстрый разящий удар, который раз и навсегда разобьет все твои надежды».
Да, он сможет сделать это хотя бы для нее по крайней мере. Он знал, что однажды она поблагодарит его за это.
Пронзительный окрик Нигала разбудил Баррет после показавшегося вечностью сна. Она беспокойно забормотала и раскинула руки. Влажный песок коснулся ее пальцев, каждое отглаженное водой зернышко ярко поблескивало в ее руках. Баррет медленно открыла глаза. Она нехотя возвращалась в реальный мир бледно-лиловых теней и дрожащих лепестков жасмина. Воздух был насыщен ароматами цветов и прозрачен от прохлады наступающей ночи. Далеко на западе, за темной стеной джунглей угадывалось заходящее солнце, оставившее после себя только отсвет багряных лучей.
Все еще вялая и сонная, Баррет потянулась, чувствуя странную, но приятную боль в мускулах, о существовании которых она никогда прежде даже не догадывалась. И когда она со вздохом села, ее глаза блеснули, как только Баррет вспомнила. Вспомнила о лихорадочно горящей коже и нетерпеливых пальцах. Вспомнила о нескрываемом желании и натиске страсти.
– Пэйджен!
Баррет вскочила на ноги, безуспешно вглядываясь в сумерки. Только когда ветер пролил ароматный белый дождь лепестков жасмина на ее голову, темная фигура появилась из подлеска на дальней стороне поляны. Последние лучи солнца светили ему в спину, так что Баррет не смогла увидеть ничего, кроме неясного пятна его лица и напряженной линии плеч. Ее сердце тревожно забилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154