Даже такому безгранично высокомерному человеку, как Тигр.
Ее глаза разыскали Пэйджена, и она вздрогнула от невыразимого холода, застывшего в его глазах. Его лицо было похоже на маску, его длинное тело совершенно замерло у стены.
– Возможно, это пройдет легче, чем ты думаешь, моя дорогая. Но мой желудок достаточно крепок. Продолжай, прошу тебя.
Ногти Баррет оставили отметины на полированной поверхности стола.
– Ты так хочешь узнать подробности? Очень хорошо. – Она расправила плечи, не отводя глаз от лица Пэйджена. – Боюсь, я была не очень послушной женой. Фактически он не мог даже уложить меня на кровать, и ему пришлось прибегнуть к помощи двух довольно угрюмых типов из числа наемников капитана. – Тень промчалась по ее лицу. – Я думаю, он потратил на меня массу наркотика. Все предметы после этого слились в одно пятно.
Позади нее раздался негромкий щелчок закрываемой двери, и Баррет поняла, что полковник Хадли покинул комнату. Пэйджен не произнес ни слова, его лицо ничего не выражало.
– Это было почти забавно. Он так старался. Так много раз. – Глаза Баррет блестели, пустота безумия осенила ее смертельно-бледное лицо. – Но он так и не смог стать моим мужем, как ты знаешь. Независимо от того, что он делал или пытался заставить сделать меня, ничего не помогало. – Баррет откашлялась. – Он... он был вялым и сморщенным и не желал подниматься. Неудача привела его в ужасную ярость. – Она смотрела мимо лица Пэйджена. – Тогда он в первый раз избил меня. Я предположила, что он обвинял в этом меня, что именно во мне причина его слабости.
Баррет подавила всхлипывания и прижала бледные руки к груди, как будто теряла сознание.
– Баррет, не надо.
Это были первые слова Пэйджена за те бесконечно долгие минуты. Она едва ли услышала его.
– Позже это показалось мне дико смешным. Он был настолько разъярен, что впал в пафос, и все происходящее стало напоминать низкопробную комедию. Но весь смех исчез, когда... когда он снова вошел ко мне и принялся избивать. Он заставил меня...
Баррет стала задыхаться, не в силах заставить себя продолжать, желая снова забыть эти унижения.
– Святой Иисус, не надо!
Застонав, Пэйджен одним прыжком пересек комнату, его руки касались ее талии, плеч, ее лица и шеи. И когда его поцелуи упали на нее горячим дождем, Баррет подняла свое лицо навстречу его безумию, как цветок поднимается навстречу бушующему шторму апреля, зная, что жестокий ливень будет непродолжительным и обновляющим. Что могло случиться потом, Баррет не суждено было узнать. В тот момент внезапно распахнулась дверь.
– Ужасно жаль, Тигр, но... О Боже! – Хадли быстро разглядел напряженность их тел, беспорядочное облако волос Баррет, ее вспыхнувшие от поцелуев Пэйджена губы. – Это... это один из аборигенов. Его поймали под навесом с канистрой керосина. Кажется, он собирался испортить весь недельный сбор. Я думал, ты захочешь...
Он еще не успел закончить, а Пэйджен уже отпрянул от Баррет и приглаживал рукой свои растрепавшиеся черные волосы.
– Конечно, Адриан, – пробормотал он хрипло, стараясь незаметно справиться со своими чувствами. – Я... я буду через мгновение.
Дверь снова закрылась. В течение долгих секунд грозовой тишины Пэйджен и Баррет изучали друг друга, добела раскаленные огоньки страсти все еще вспыхивали в горле, в груди и в паху.
– Я должен идти.
– Да, конечно.
– Я вернусь, Циннамон.
– Да. – Это был лишь призрак звука – слабый и безжизненный. – Да... да, конечно.
– Все кончено теперь. Он никогда больше не прикоснется к тебе снова. Бог свидетель, я обещаю тебе это.
– Спасибо. – Баррет вонзила ногти в ладони, сдерживая слезы, которые угрожали пролиться в любой момент. – Иди. Ты был бы никудышным плантатором, если бы не заботился о своем урожае.
Пэйджен скрипнул зубами.
– Я никудышный плантатор, Angrezi. Хуже, чем ты можешь себе вообразить. Но... Ты уверена... ты...
– Со мной все прекрасно. Только иди. Скорее.
Ее ногти глубже вонзились в ладони. Она попыталась проглотить комок, вставший в горле, сознавая, что долго не продержится. Слишком многое произошло за последние часы. Она чувствовала себя совершенно разбитой, ощущала на своем теле тысячи невидимых синяков.
– Я вернусь, как только смогу. А пока я пришлю к тебе Миту.
Баррет могла только кивнуть в ответ, не в силах произнести ни слова. Через туман слез она увидела поднявшуюся руку, как будто он снова собирался дотянуться до нее. Это было бы уже слишком.
– Уходи! Я справлялась все эти месяцы, и я смогу подождать еще несколько минут, – с трудом произнесла она, еле сдерживая рыдания.
Пэйджен крепко сжал челюсти. Он на мгновение нерешительно задержался на пороге, а потом, хрипло выругавшись, повернулся и вышел. Когда его шаги затихли, Баррет разразилась безудержными рыданиями, которые она старалась приглушить пышной юбкой. По крайней мере, новое платье хоть на что-то годится, подумала она и ощутила необъяснимое удовольствие в способности находить повод для улыбки в холодном и суровом мире вокруг нее.
Часом позже Баррет механически разделась, умылась, распустила волосы и забралась в кровать. Она надела только тонкую ночную рубашку из шелка, чей невинный фасон поразительно контрастировал с совершенно неприличной прозрачностью. И это было самым скромным ночным туалетом, найденным Митой в огромном саквояже.
Но все равно Баррет слишком устала, чтобы сердиться на это новое подтверждение дерзости Пэйджена, предполагавшего, что она должна одеваться для его удовольствия, а не для своего собственного. Она была слишком утомлена, и глаза немедленно погрузилась в чудесный сон без сновидений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154