Алекс и думать не желал о том, чтобы отправиться отсюда куда-то еще. Просто невероятно: впервые за много месяцев он проснулся не от головной боли!
Все еще восхищаясь своим чудесным исцелением, он легко сбежал по ступенькам, желая обнаружить источник разбудившего его шума. Обогнув угол дома, Алекс замер от неожиданности.
Брук истово размахивала топором. Ярость, с которой она набрасывалась на ни в чем не повинные чурбаки, буквально клубилась в воздухе — Алекс не мог ее не почувствовать. Он медленно двинулся вперед, стараясь держаться подальше от топора. За спиной у Брук блестела озерная гладь. Выводок утят бороздил воду совсем близко от берега. Четверо малышей со смешным кряканьем изо всех сил старались поспеть за своей мамашей. На мгновение Алекса ослепил серебристый блеск — это выскочила на поверхность какая-то рыба.
Хрусть! Сверкающее лезвие развалило надвое очередной кусок дерева и вонзилось в толстую колоду. Брук легко, словно играючи, освободила топор, откинула в сторону расколотое полено и потянулась за следующим.
Алекс благоразумно подождал, пока колун снова окажется воткнутым в колоду, и только тогда спросил: — Что это вы делаете? Брук на миг замерла, не оборачиваясь.
— Пеку шоколадный торт! — разъяренно рявкнула она, оставляя ни малейших сомнений по поводу своего настроения. Можно подумать, ее безумных плясок с топором было недостаточно! Она и так вся пенилась, как загнанная лошадь.
— А по-моему, вы колете дрова. И я хотел бы знать зачем. Разве мало той поленницы, что сложена возле дома? — Алексу не терпелось заглянуть ей в лицо. Может, в ее глазах он прочтет намек на то, что вывело Брук из себя? Или она просто еще не перебесилась из-за вчерашнего? Проклятие, он и правда хватил лишку, приставая к ней с поцелуями, — но разве можно было удержаться?
Тем временем она снова обрушила топор на злополучное полено и выпалила:
— Я колю дрова, чтобы не колотить папины тарелки! Они, конечно, не такие уж ценные, но мне все равно их жалко.
Ага, вот это уже кое-что объясняет… нет, это не объясняет абсолютно ничего.
Алекс ловко выхватил из кучи новое полено и подал Брук, прежде чем она успела протянуть руку. Не говоря ни слова, она поставила деревяшку на колоду и взмахнула топором.
— Интуиция подсказывает мне, что вы очень сердиты. Алекс без труда расслышал яростное рычание, слетевшее с милых чувственных губок.
— Ну надо же, какой догадливый! — прошипела она, без устали размахивая колуном.
Алекс совсем растерялся. Как бы заставить Брук поговорить с ним по-человечески, глаза в глаза? Хотя, с другой стороны, вряд ли она обрадуется, если снова увидит его в таком вот возбужденном состоянии. А он не мог не возбудиться, глядя на ее разъяренные порывистые движения и слушая сердитое бормотание и оханье над очередным поленом.
— Послушайте, если вы сердитесь на меня за вчерашнее — я готов извиниться!
— Если я сержусь? — Ну вот, наконец-то она подняла голову и пригвоздила его к месту испепеляющим взором! Ее чудесные волосы потемнели от пота и прилипли к раскрасневшимся щекам — точно так же, как тонкая футболка, обрисовавшая волнующие контуры тела.
Алекс невольно поежился. Он понимал, что выдавать снедавшее его возбуждение в такой момент попросту опасно, но эта сорвиголова действовала на него совершенно безотказно — и он ничего не мог с собой поделать!
— Ты, — она махнула в его сторону хорошо наточенным орудием труда, — весь вечер корчил из себя прожженного бабника, соблазнившего мою сестру!
— Так вы успели поговорить с сестрой? — пробормотал Алекс, подумав с запоздалым сожалением, что тайное всегда становится явным. Значит, дивные глаза теплого медового оттенка щурились вовсе не оттого, что их слепило утреннее солнце. Нет, эта юная амазонка явно решила объявить ему войну.
— Зачем? — возмущалась Брук, пропустив его вопрос мимо ушей. — Зачем ты надо мной издевался? Что же ты… что же ты за человек такой? Ведь я чуть не сдохла от стыда, когда ты… ты…
— Вас поцеловал? — услужливо закончил ее мысль Алекс.
— Да! Я готова была повеситься, потому что чувствовала себя виноватой и потому… потому…
— Хотели меня?
— Да! — выкрикнула она и с такой силой стиснула челюсти, что Алекс услышал, как стукнули зубы. Но он так и не оторвал взгляда от ходившей ходуном груди, обтянутой футболкой. — Мерзавец! Бесстыжий, бессердечный, безумный маньяк!
— Безумный? — Алекс почувствовал себя оскорблен. Разве хотеть ее может только безумец? Или она имела виду что-то другое? Неужели она так и не поняла, как действует на Алекса ее присутствие?
— Да, безумный! — выпалила Брук, одним яростным движением вогнав топор в колоду. Затем выпрямилась, уперла руки в бока и смерила его ненавидящим взглядом. — Только псих может так радоваться тому, что его похитили!
— А по-моему, любой нормальный мужчина был бы рад, если бы его похитила такая красавица! — вкрадчиво возразил Алекс. Теперь, когда колун больше не представлял непосредственной угрозы, он позволил себе сделать шаг вперед.
— Но ты даже не испугался! — заметила она как-то обиженно.
— Ну что вы, поначалу мне было весьма… весьма не по себе — пока я считал, что вы вооружены, — заверил Алекс. Он решил, что немного утешительной лжи пойдет на пользу ее уязвленному самолюбию. — Но нас с такой силой влекло друг к другу, что вскоре я позабыл об осторожности.
— Никуда нас не влекло!
— По-моему, ваше пылкое возмущение выдает вас с головой. — Алекс многозначительно улыбнулся, любуясь чудесной грудью. — Может быть, стоит немного освежить вашу память…
— Нет, только не это!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83