Зачем она сказала ему это? Возможно, он и знал о постановлении суда вопреки тому, что утверждал, будто не читает газет. После смерти Ховарда Кэндис открыла, что нет ничего конфиденциального, ничего святого и любая информация может быть куплена.
Джек, Люк и миссис Мерриуэзер — единственные люди, которым она могла доверять. А теперь вот еще, наверное, и мистер Хайд.
Кэндис потянула руку к себе. Остин отпустил ее, но губы у него были неодобрительно поджаты.
— Итак, вы скоблили полы, — произнес он тоном обвинителя.
Кэндис беспокойно задвигалась на стуле и потупилась.
— Глупости, миссис Мерриуэзер никогда бы не допустила этого.
Если Остин не перестанет смотреть на нее так сосредоточенно, он убедит ее в том, что волнуется за нее всерьез. И тогда она почувствует себя полной идиоткой, потому что нельзя так сильно беспокоиться о том, с кем только недавно познакомился, и о неродившемся чужом ребенке.
Кому какое дело до богатой вдовы, которую бульварная пресса окрестила распущенной и настолько аморальной, что она позволила ввести себе замороженную сперму покойного мужа только ради того, чтобы не упустить наследство?
Мистер Хайд не мог знать, что это неправда, до сих пор он ее об этом и не спрашивал. А если ему неведомы все грязные подробности, то он единственный человек на свете, который не в курсе этой истории. Кэндис знала, что наивна, но не до такой же степени!
Быть может, доктор Джек в состоянии пролить свет на эту ситуацию? Да, если кто и может помочь ей разгадать тайну мистера Хайда, так только он, и более никто. Остин признался в их многолетней дружбе, значит…
Нет. Не Остин — мистер Хайд. Если он перестанет быть для нее мистером Хайдом, она попадет в ужасное положение.
Кэндис поднялась со стула, стараясь как можно тверже держаться на ногах.
— Мне пора домой.
— Я провожу вас.
— Нет, я…
— Да. — Голос у Хайда стал таким глубоким, что у Кэндис мурашки побежали по спине. — Вы не должны выходить одна, особенно по вечерам.
Кэндис хотела было напомнить ему, что ей приходилось выходить одной, но решила этого не делать — чего стоил сейчас в его глазах подобный аргумент? К тому же се радовала перспектива побыть с ним вместе еще хоть чуть-чуть. Несмотря на все их сегодняшние препирательства, несмотря на переворот, изменивший внешность Кэндис и потрясший ее до глубины души, время она провела неплохо.
Молодые люди спустились по лестнице, прошли по дороге от гаража до узкой тропинки позади дома, добрались до раздвижных дверей, ведущих в спальню Кэндис, — и все это не говоря ни слова.
Молчание нарушил Остин:
— Я собираюсь завтра в город, хочу привезти кое-какие вещи. Вам что-нибудь нужно?
Кэндис взялась пальцами за дверную защелку и только после этого взглянула на Остина. При слабом свете лампионов у бассейна она не могла различить выражение его лица. Кэндис хотела лишь одного: чтобы он поцеловал ее еще раз.
— Покупки делает миссис Мерриуэзер, — произнесла она как можно тверже.
Он пожал широкими плечами:
— А детские вещи? Мы могли бы съездить куда-нибудь вместе, я был бы все время рядом на случай, если к вам привяжутся репортеры.
Кэндис прищурилась — хотелось получше увидеть его глаза. Чего ради он так заботится о ребенке? Она собиралась спросить его об этом напрямую, но тут же отказалась от своего намерения. Как-нибудь в другой раз. Сейчас не стоило портить такой приятный — или почти приятный — вечер.
— Спасибо за предложение, но я не думаю…
Остин приблизился к ней, прервав ее речь самым простым движением: положил свою ладонь поверх ее руки, которой она держалась за дверную защелку. На Кэндис это прикосновение подействовало, как электрический разряд, — она вздрогнула, ее мгновенно обдало жаром. Теперь она видела выражение его глаз. Остин медленно разглядывал ее всю, обжигая, словно раздевая ее глазами.
— Вы можете съездить в моей футболке, — протянул он. — Гарантирую, никто не распознает миссис Вансдейл в подобном прикиде.
В его словах Кэндис почувствовала нечто обидное, но решила, что не может позволить себе вспышку гнева, даже намек на нее. Остин был прав. Ее и в самом деле никто не узнал бы.
— Я подумаю об этом, — сказала она.
Остин, разумеется, и представить не мог, что перспектива провести с ним вместе целый день вызвала у нее головокружение.
— Вот и хорошо. — Он раздвинул створки двери и бросил на Кэндис сердитый взгляд. — Вы оставили дверь не запертой?
Вспыхнув от его осуждающего тона, Кэндис съязвила:
— Вы, кажется, очень уж всерьез принимаете свои обязанности телохранителя.
— Кто-то должен принимать все всерьез.
Мягким движением Остин отодвинул Кэндис в сторону и вошел в ее спальню, по пути включая повсюду свет. Она оцепенела от изумления, однако послушно ждала у входа, пока он осматривал ее гардеробную, ванную и маленькую гостиную, которую она намеревалась превратить в детскую. К тому времени, как Остин вернулся к ней, Кэндис успела стереть с лица улыбку. Как это необычно и странно, когда кто-то по-настоящему заботится о тебе. Как славно. Просто замечательно.
Но почему он так ведет себя? Кэндис не могла избавиться от этого вопроса. Она пока так мало верила этому человеку, что с величайшим трудом сдерживала желание прямо спросить Остина, почему он так добр к ней и какие мотивы им руководят.
— Ну, все чисто.
Кэндис с почти неслышным вздохом вошла в комнату и повернулась, чтобы пропустить Остина к двери.
— Благодарю вас, — начала она, но он не дал договорить, обнял ее сзади и ласково привлек к себе. Затылок Кэндис обжег горячий шепот:
— Не двигайтесь. Я просто хочу снова почувствовать вас рядом с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79