Потом, позже, он не раз пытался разгадать, почему это было так — совсем особенно с этой женщиной.
Когда его дыхание восстановилось, Остин отвел мокрые волосы с лица Кэндис и взял ее за подбородок, с хмурой озабоченностью глядя на ее пылающие щеки, распухшие от поцелуев губы и отрешенные от реальности глаза.
— Ты… Я не причинил тебе боль?
Ох черт, он же напрочь забыл о ребенке. Как он смел забыть? Ведь именно ребенок — главная причина того, что он здесь, в этом доме.
Теперь Остин уже не был в этом уверен.
— Нет, — прошептала она с удовлетворенным вздохом, потом высвободила подбородок из его ладони и положила голову ему на плечо. — Это было просто удивительно.
Остин привлек Кэндис к себе, чувствуя, как теплеет в груди от нежности. Он погладил Кэндис по спине, помолчал и наконец дал волю любопытству:
— Скажи, это было… То есть ты в первый раз…
Черт побери, он ни в малейшей степени не страдал от избытка застенчивости, однако никак не мог найти подходящие слова, чтобы сказать то, что хотел. Он боялся смутить Кэнднс.
— Увидела звезды? — услышал Остин ее приглушенный ответ, а потом и короткий смешок — перед тем как она лизнула его плечо и поцеловала в ямку на шее. Остин был до чрезвычайности рад, что вода его поддерживает, ибо все косточки у него размякли.
А она продолжала курить ему фимиам и раздувать самомнение:
— Трогала Луну? Летала на ракете в космос? Взорвалась?
— Все сразу? — поддразнил ее Остин и взял в ладони ее лицо для долгого страстного поцелуя. Когда он открыл глаза, то увидел, что на краю бассейна позади Кэндис сидит Люси. — У нас посетитель, — пробормотал он и тотчас пожалел о своих словах, потому что Кэндис вся напряглась и широко раскрыла глаза.
Испуганно дернувшись, она попыталась обернуться, однако Остин держал ее крепко.
— Это всего лишь Люси, — сказал он.
— Ах вот как. — Кэндис снова прильнула к нему, избегая его вопрошающего взгляда. — Мне… то есть нам стоило бы выйти из бассейна, прежде чем нас обнаружит миссис Мерриуэзер.
«Миссис Мерриуэзер… или кто-нибудь еще», — подумал Остин и тут же выругал себя за подозрения. Несколько секунд назад он был уверен, что Кэндис не взволновало бы даже сообщение о появлении у бассейна самого папы римского.
Реальный мир напомнил о себе, и Остин почувствовал себя подавленным. Впрочем, это было и глупо, и смешно: не могли же они оставаться в бассейне и заниматься любовью весь день. Кэндис, вероятно, замерхта.
Он подцепил плававшие в воде пижамные брюки Кэндис и помог ей надеть их, снова возбудившись донельзя к тому времени, как дело было закончено. Не обращая внимания на это свое состояние, Остин сцепил руки Кэндис у себя на шее, оттолкнулся ногами от стенки и поплыл к лесенке.
— Поднимайся.
Он с трудом сглотнул, когда Кэндис выбиралась из бассейна и солнечные лучи, пробившиеся сквозь ветви деревьев, обозначили линии ее тела под мокрым шелком.
Остин задержал взгляд на небольшой округлости се живота в надежде, что это его отвлечет, но ничего подобного не произошло. При мысли о своем ребенке в ней он возбудился не меньше, чем при воспоминании о том, как он сам вошел в нее.
Кэндис обернулась и протянула руку, строго глядя только в лицо Остину, словно старалась убедить себя, что он вовсе не голый. Остин улыбнулся, заметив это решительное выражение, и, гадая о его причине, ухватился за перила, поднялся по лесенке и, ступив на землю, взял Кэндис за руку.
— Кэндис, я… — начал он, но его прервал высокий, возбужденный голос, донесшийся с другого конца бассейна:
— Миссис Вансдейл! Это ваш новый любовник? Или ок все время был им? Это настоящий отец вашего ребенка?
Не веря своим ушам, оба обернулись посмотреть, кто посмел нарушить их уединение. Это оказался все тот же репортер из «Сакраменто стар», который охотился за Кэндис у клиники. Теперь папарацци уставился в видоискатель камеры.
Щелчок и жужжание спуска побудили Остина к действию. Он толкнул оцепеневшую Кэндис себе за спину, но его собственная одежда, будь она проклята, находилась вне досягаемости, — Какого черта вы здесь делаете? Это частная собственность! — яростно проревел он. — Убирайтесь!
Репортер, разумеется, сообразил, что Остин не может заполучить свои шмотки, не открыв его жадному взору дрожащую, полуобнаженную Кэндис. Он продолжал щелкать камерой.
— Я тебя убью, ты, гнусный проныра! — пригрозил Остин.
— Нет, мистер Хайд, отдайте его мне!
По дорожке к ним бежала трусцой разгневанная, красная от злости миссис Мерриуэзер.
Позади Остина Кэндис застонала и, обхватив его руками за талию, уткнулась ему в спину. Остин же просто разинул рот в изумлении при виде экономки, которая, приставив к плечу приклад духового ружья, целилась в репортера.
— Долго я ждала случая добраться до этого стервятника! — С этими словами миссис Мерриуэзер открыла стрельбу безопасными для жизни, но причиняющими жгучую боль шариками, с поразительной быстротой перезаряжая ружье. — Пошел прочь! И не смей возвращаться, крыса!
Репортер бросился удирать во все лопатки. Остин устремился к своим штанам и влез в них, но репортер уже скрылся за деревьями.
Ошеломленные происшедшим, они стояли в молчании, когда услышали, как заработал мотор и взвизгнули шины. Остин вдруг развернулся и хотел бежать к своему пикапу, бросив через плечо:
— Я его догоню.
Кэндис успела схватить его за руку.
— Слишком поздно.
Остин глянул на побледневшее личико — ему очень не понравилась нотка обреченности в ее голосе.
— Да будь все проклято…
— Миссис Дейл права, мистер Хайд, Он удрал, и теперь все, что вы можете, — молить Бога, чтобы этот подонок уронил и разбил свою камеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79