Тогда она еще не сознавала, как сильно любит Остина Хайда, художника, который нанялся к ней в качестве мастера на все руки. Она любила его нежность, его натуру, его взгляд на жизнь, его силу… короче говоря, все в нем. Силой своей страсти он мог вознести ее к небесам, мог успокоить и утешить ласковым голосом или прикосновением руки.
С ним она чувствовала себя беспечной и счастливой, оберегаемой и защищенной, желанной и необходимой. Разве могла она не любить его? Если у Остина все еще были от нее тайны — возможно, он боялся, что она его оставит, — то Кэндис хотелось бы дать ему понять одно: ничто им сказанное не заставит ее разлюбить его.
Кэндис вздохнула, в который раз от души пожелав быть просто Кэндис, а не миссис Ховард Вансдейл. А больше всего она хотела бы никогда не выходить замуж за Ховарда, чтобы отцом ее первого ребенка оказался Остин. Невероятная фантазия, к тому же опасная, но Кэндис не могла не думать о том, какой простой, гармоничной была бы сейчас ее жизнь, если бы она встретила Остина, а не Ховарда в тот жаркий, утомительный июльский день в «Бургер барнс».
Если бы…
Кэндис закрыла глаза и представила себе дом с белыми рамами окон, обнесенный штакетником, детей и рыжую с белым колли. Усмехнулась, подумав, что могла бы вообразить нечто пооригинальнее.
— О чем ты задумалась?
Звуки низкого, глубокого голоса прогнали ее фантазии. Кэндис открыла глаза. Ее смех прозвучал немного неуверенно.
— Мои мысли не стоят того, чтобы их повторять вслух, — солгала она и сама удивилась, почему не может сказать правду. Испугалась, что он станет высмеивать ее? Или того, что Остин начнет извиваться, как рыба на крючке?
Это последнее предположение и побуждало ее молчать. Она не готова была узнать, что у Остина иные мысли об их отношениях, чем у нее, и потому произнесла первое, что пришло в голову:
— По правде говоря, я пыталась сообразить, почему ты так настаивал на моем переодевании.
Кэндис заправила под кепку выбившуюся от ветра прядь волос и снова опустила козырек на лоб, но так, чтобы яснее видеть лицо Остина.
— Тебя могут узнать. Разве ты этого хочешь?
— Но ведь ты не беспокоился об этом, когда мы уезжали, да и всю дорогу сюда тоже!
— Твое исчезновение должно было вызвать волнение, согласна? Они сбиты с толку и караулят за каждым углом, дожидаясь твоего возвращения.
Кэндис нечего было возразить против столь очевидной логики, и она замолчала. Остин, вероятно, был прав, как это ни печально. Оставалось лишь смириться с тем, что каникулы кончились.
За время восьмичасовой поездки они останавливались трижды, и каждый раз Остин не отставал от Кэндис ни на шаг. Он провожал ее в дамскую комнату и ждал у входа, пока она выйдет. Он начинал заполнять бензобак только после того, как Кэндис забиралась в автоприцеп, и, к ее возмущению, не позволил ей купить газету в открытом допоздна маленьком магазинчике.
— Нет! — отрезал он и потащил ее за собой с такой скоростью, что до автостоянки ей пришлось почти бежать.
— Остин! Что с тобой?
Кэндис вырвала руку и остановилась в самом центре площадки, отказываясь сделать еще хоть шаг, пока он не даст ей разумного объяснения. Он перешел все границы допустимого.
Остин повернулся к ней — лицо каменное, глаза без выражения.
— Если ты будешь читать во время движения, тебя начнет тошнить.
Кэндис покачала головой. Номер не пройдет. Нет, что-то было и в самом деле неладно, а Остин явно не хотел ей об этом говорить.
— Ты же видел, что я читала журнал по дороге, и не возражал.
— Тебе нужен журнал? Я пойду принесу.
Он сделал шаг в сторону магазинчика, но Кэндис схватила его за руку.
— Ты не хочешь, чтобы я увидела газету. — Остин молча смотрел на нее, и Кэндис поняла, что попала в точку. — Я не ошиблась? Ты знаешь что-то не известное мне и хочешь меня защитить.
Они стояли совсем рядом, и Кэндис заметила, как на щеке у него дрогнул мускул.
— Прошу тебя довериться мне, — сказал Остин, взяв ее лицо в ладони; взгляд его смягчился, а затем вспыхнул так, как вспыхивал для нее одной. — Я не хочу, чтобы тебе было больнее, чем прежде.
Кэндис взяла себя в руки и проявила неожиданную силу вместо былой покорности судьбе.
— Я не собираюсь сдаваться, Остин. Что бы меня ни ждало, поверь, я в состоянии с этим справиться. — Глядя Остину прямо в глаза, она взяла его руки в свои и отвела от лица. — Я пойду и куплю газету.
— Кэндис…
Она двинулась к магазинчику, борясь с искушением вернуться, забыть, позволить Остину защищать и оберегать себя. Но это говорила прежняя Кэндис. Новая Кэндис была сильной, она могла достойно встретить любой вызов, брошенный жизнью. Она была полна решимости доказать Остину, что не так слаба и беспомощна, как он думает.
Часом позже Кэндис свернула газету и отложила в сторону. К ее облегчению — и смущению, — в номере не обнаружилось ничего, что оправдывало бы внезапную подозрительность Остина.
— Может, передашь мне на время руль, а сам посмотришь газету? — спросила она, а когда Остин молча помотал головой, черт дернул ее за язык: — Или ты думаешь, что деликатное создание вроде меня не в состоянии управлять этим монстром?
Ее насмешка достигла цели.
Остин включил правую фару, отвел трейлер на обочину и спрыгнул из кабины на землю. Молча проклиная свой несуразный язык, Кэндис пересела на водительское место. Она никогда еще не управляла такой большой машиной. Пока Остин пристегивал ремень безопасности, она пригляделась к приборной доске. Вроде бы все знакомо, управление автоматическое. Ничего особо сложного нет.
С видом заправского водителя Кэндис выжала сцепление и проверила зеркала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79