Отец Жюль достал из кармана своей рясы чистый кусок грубой льняной ткани. Промокнув слезы на ее щеках, он сказал:
– Я замечал мечтательность в твоих глазах, когда мы говорили о разных событиях и значении силы, власти над миром. Я знаю, ты воображала себя участницей этих приключений.
Энни покраснела.
– Скоро они тебе действительно предстоят. Ты будешь представлена королю и королеве-матери. – Он усмехнулся, видя, как ее глаза засияли. – Тебя с завтрашнего дня начнут учить светским манерам и правилам поведения при дворе. Когда ты будешь готова – может быть, уже в следующем месяце, – я лично поеду с тобой в Париж.
Отец Жюль продолжал:
– Энни, после долгих молитв и размышлений я решил выдать тебя замуж. Человек, которого я выбрал, – достойный молодой дворянин, принят при дворе, офицер королевской гвардии. – Он остановился, словно следующие слова застревали у него в горле. – Герцог де Корбей. Твой жених знатен, с прекрасной репутацией и происхождением. Тебя ждет великолепное будущее, и ваши дети будут носить благородное имя. Подумай об этом и постарайся приготовить себя к новой жизни. – Он встал со скамьи. – Я жду тебя и сестру Жанну завтра утром. А сейчас иди к себе и помолись.
Болезненно задетая, Энни повернулась и вышла в коридор. Спотыкаясь, она еле добрела до комнаты, почти ничего не видя. Вскоре ей придется покинуть это привычное, знакомое убежище навсегда.
Войдя наконец в свою келью, она опустилась прямо на холодный пол в полном изнеможении и зарыдала глубоко и отчаянно, как ребенок.
2
Филипп пробирался по темным парижским улицам к апартаментам Великой Мадемуазель, с быстротой и ловкостью кошки находя кратчайший путь в лабиринте узких улиц. Сегодня их встреча будет последней и решающей.
Его будущее и, возможно, даже свобода зависят от того, насколько убедительно ему удастся сегодня ночью сыграть роль оскорбленного. Его спектакль должен быть безукоризненным, иначе Великая Мадемуазель никогда не позволит ему уйти.
Связь с ней – могущественнейшей и богатейшей женщиной Франции – была приятной и льстила самолюбию, однако пришло время расстаться. Он не собирался позволять принцессе – как и любой другой женщине – вертеть им по-своему. При мысли о предстоящем гневе царственной любовницы на лице Филиппа возникла язвительная усмешка. Принцесса пока еще не знает, что имеет дело с достойным противником. Он способен перехитрить целую армию со своим тонким чувством стратегии и не станет добычей принцессы, какую бы хитрую ловушку она ни приготовила для него.
Последние отблески вечерней зари погасли на затянутом облаками небе, когда Филипп наконец добрался до Пале-Рояль. С каждым шагом его решимость крепла. Он давно научился поддерживать в людях ошибочное представление.
Он и так тянул с разрывом достаточно долго. Если сейчас не действовать быстро и решительно, принцесса непременно использует их связь, чтобы втянуть его, капитана королевской гвардии, в ряды мятежников. Он был в этом совершенно уверен, особенно с тех пор, как узнал, что принцесса – а не ее отец, Гастон Орлеанский, – стоит за спиной Фронды.
Если Великая Мадемуазель добьется своего, то он должен будет помочь ей сместить королеву-регентшу и сделать регентом Гастона Орлеанского.
Он должен действовать. Долой страсть, долой слепое увлечение! Главное – победить, сохранив свое положение при дворе. Филипп досыта наигрался в опасные придворные игры, применяя то силу, то обаяние, и играл так хорошо, что добился – он, бесправный и безденежный младший сын, – столь прочного места среди сливок общества, что даже его отец мог позавидовать. Теперь у него есть свое место в жизни, и он не позволит принцессе отнять его.
Запах сырости вернул его к реальности. Сена уже близко. Он поднял голову и увидел слабый отблеск света факелов на низких облаках. Ну что же, он почти пришел. Филипп пересек Риволи, двигаясь к низким стенам Тюильри. Дойдя до массивной деревянной двери в нише стены, он, прежде чем открыть ее, окинул внимательным взглядом пустынную улицу. Булыжник мрачно блестел после ливня, в настороженном сумраке не раздавалось ни звука, в тени стен не было заметно ни малейшего движения. Филипп вытащил из кармана тяжелый ключ, вставил его в замок, повернул и скользнул внутрь.
Она ждала, как обычно, изящно вытянувшись на бледно-золотистых тонких простынях. Мягкий свет свечей озарял комнату, возле тяжелых занавесей стоял маленький столик с легким ужином для двоих. Филипп почувствовал прилив страсти, то ли в ответ на ее откровенно призывный взгляд, то ли при виде ее прекрасного тела, пышного каскада роскошных волос.
Его решимость дрогнула. Может быть, отложить разговор на одну ночь? Окунуться в море чувств, переполняющих его при ласке ее восхитительного тела? Это подействовало как ушат ледяной воды. Принцесса была красива, прекрасно сложена, умна – и знала это, но ее самодовольство преждевременно. Он не поддастся ее чарам.
– Вы неотразимы, как всегда, Филипп. Садитесь сюда, рядом. Давайте… поговорим немного до ужина.
Поговорим. Как же!
Он сел возле огня, мягкий изящный диван казался слишком маленьким для его стройного, но мощного тела. Она не спускала с него прищуренных глаз. Он молчал, чувствуя ее настороженность, всем сердцем солдата был готов к сражению.
Филипп никогда ни на минуту не забывал, что принцесса столь же опасна, сколь соблазнительна. Она упивалась интригой, как хмельным вином, и за каждым ее словом, сказанным и не сказанным, стояли опыт и сила французской нации. Не лучшее свойство для женщины, но грозное оружие для противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114