Вам ясно мое решение?
Энни держалась очень хладнокровно, хотя ей очень хотелось укусить его указующий палец. Она спокойно ответила:
– Что касается моего общения с торговцами, то я всего лишь заботилась об экономии. Они всегда назначают цену, которую потом снижают. Просто сейчас это происходило в поместье. И вам надо было так выгнать этих бедняг.
Филипп стиснул зубы, зло прищурив глаза.
– Я еще раз напоминаю, мадам, о вашем ранге и положении в этом доме. Вы должны нанять какого-нибудь знающего человека, чтобы он вел дела с торговцами и работниками. Заниматься этим вам самой неприлично.
Энни, преодолев возмущение, попыталась убедить его с помощью логики:
– Вы прекрасно знаете, сир, что я стараюсь найти управляющего. Вы знаете также, что здесь во всей округе не найти человека, который согласился бы так возиться с ремонтом дома. И, пока мы никого не найдем, придется самим за всем следить. Необходимость заставляет меня заботиться об этих низких мелочах.
Филипп вспыхнул.
– Если вам так неприятно мое поведение, предлагаю вам вернуться в Париж. Не сомневаюсь, там вы найдете приятные развлечения, – тень прошлой обиды промелькнула в ее глазах, и она добавила: – И, конечно, вас там ждет общество, вполне подходящее для жизни, к которой вы привыкли.
Филипп сжал зубы. Сколько она еще будет играть в несправедливо обиженную женщину, наказывая его отказом разделить с ним постель?
Его терпение лопнуло. Он приблизился к ней вплотную.
– Мадам, вы умеете плавать?
– Прошу прощения?..
– Вы умеете плавать?
Она покачала головой:
– Нет, я…
Прежде чем она успела закончить, Филипп, обхватив ее, поднял на руки и легко, словно сноп пшеницы, понес через павильон.
– Неважно. Пруд совсем неглубокий.
Он поднял ее над деревянной оградой и бросил в воду.
Энни появилась на поверхности воды, задыхаясь и фыркая.
– Это подло! Я не умею плавать! Вы хотите меня утопить?
Ее муж, усмехаясь, прислонился к одной из колонн.
– Я рад, что удалось снять с вас маску святой невинности, – сказал он, скрестив руки на груди. – Ах, моя дорогая, если бы вы могли видеть это зрелище!
Она трахнула кулаком по воде, пытаясь уберечь шелк платья, всплывший вместе с мутью, поднявшейся со дна.
– Вы хам! Пусть вы мой муж, но вы не имеете пра… – Гневная тирада Энни была прервана прикосновением к ее груди чего-то холодного и шевелящегося. Она пронзительно взвизгнула.
Увидев, что причиной ее испуга был всего лишь маленький лягушонок, Филипп расхохотался.
Это окончательно разозлило Энни.
– Как вы, высокомерный, невыносимый… – Она попыталась двинуться, но ил на дне прочно всосал ее обувь, не давая сделать ни шага.
Ее бессмысленное дерганье только рассмешило Филиппа еще больше.
В бешенстве Энни колотила одной свободной ногой с такой силой, что, теряя равновесие, погружалась в воду с головой. Пытаясь вытащить другую ногу, она добилась только того, что всплывшая наверх юбка облепила ее лицо мокрым и грязным комом. Энни пыталась хоть что-то увидеть сквозь покрытую грязью, облепленную тиной и травой ткань, старалась освободиться, но ее все время тянули вниз отяжелевшие складки юбки.
Совершенно обезумев, она рвалась из вязкой тины. Внезапно ей показалось, что пути наверх вообще нет. Чем больше она боролась, тем больше запутывалась. Смертельно испуганная, Энни попыталась вздохнуть, хлебнула воды и отчаянно закашлялась. Раздался всплеск.
Две крепких руки вытащили ее на солнечный свет.
Но этого оказалось недостаточно. Энни судорожно била ногами и кашляла, выплевывая грязную воду прямо в бледное лицо Филиппа. Он повернул ее вниз лицом и железными пальцами сдавливал ее грудь и живот, стараясь выжать воду из легких.
Какой-то первобытный ужас заставлял ее сопротивляться. Филипп давил резко и ритмично, до тех пор, пока из легких не полилась вода и не очистился от грязи желудок. Энни расслабилась и вдохнула наконец благословенный воздух полной грудью.
– Анна-Мария? Вы слышите меня? Все в порядке?
Все в порядке? Он еще спрашивает после того, как чуть не утопил ее!
Энни повернулась, села и выдрала из земли несколько больших комьев вместе с травой.
– Вы вероломный, надутый, жадный, напыщенный, бестолковый, самодовольный, безбожный грубиян!
Он увернулся от первого кома земли, которым она швырнула в него, но второй попал прямо ему в лицо. Грязь размазалась по влажной коже, осыпав его черными веснушками. Протирая глаза и выплевывая грязь, он усмехнулся:
– Я всегда подозревал, что под скромным видом монахини скрывается буйный характер. Но вашей монастырской образованности для подобных случаев недостаточно. Напомните позже, я вас научу некоторым выражениям, которыми пользуются в казармах.
– Как, как вы… – Он еще и издевается!
Губы Энни задрожали, и она ринулась вперед, чтобы стереть с его лица эту мерзкую ухмылку. Несмотря на намокшие юбки, она с такой скоростью обрушилась на него, что он свалился как подкошенный.
Прежде чем он успел подняться, она села ему на ноги и кулаками размазала по его лицу ком земли, стараясь нажимать побольнее.
– Как смели вы смеяться надо мной , вы, недотепа? Ваша миленькая шутка чуть не убила меня!
Филипп покорно переносил все, но, когда она костяшками пальцев ударила его под глаз, заставив вскрикнуть от боли, он легко, словно надоевшего котенка, отбросил ее на спину.
– Довольно! – Грязными пальцами он осторожно ощупал место удара. – Дьявол! Я одним глазом ничего не вижу!
Энни растирала костяшки пальцев.
– Какая жалость, я надеялась – не видят оба. – Отнюдь не смирившись, она вскочила на ноги и двинулась к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114