Лорна приподняла одеяло с бедер, ощутив запах крови и лекарств.
— Что там у меня?
— Припарка из окопника, чтобы все зажило, так разрывы зарубцуются быстрее.
Лорна опустила одеяло и с извиняющимся видом посмотрела на сестру Марл.
— Я ударила вас. Простите. Сестра Марл мягко улыбнулась:
— Я уже простила.
Лорна закрыла глаза. Ребенка у нее отняли. Йенса рядом нет. Все тело болит. Жизнь показалась ей бессмысленной.
Снова зажужжала муха, но больше никакие звуки не нарушали тишину монастыря. Сестра Марл сидела с таким терпеливым видом, с каким может сидеть только монахиня… она ждала… ждала… давая Лорне столько времени, сколько ей было необходимо, чтобы хоть немного успокоиться.
Когда Лорна наконец открыла глаза, судорожно сглатывая слюну и готовясь расплакаться, сестра Марл сказала ей голосом, полным участия:
— Я тоже родила ребенка, когда мне было семнадцать. Мои родители были ревностными католиками, они отняли у меня ребенка, а меня упрятали в этот монастырь, где я и нахожусь с тех пор. Там что я прекрасно понимаю тебя.
Лорна закрыла глаза рукой и начала всхлипывать. Она почувствовала на своей кисти пальцы сестры Марл.
Сестра Марл сжала ее руку. Потом сильнее.
Потом еще сильнее.
Лорна тоже схватила ее за руку, продолжая всхлипывать, грудь у нее тяжело вздымалась, живот задергался.
— Что мне делать? — прошептала она сквозь слезы, закрывая рукой мокрое лицо. — Ох, сестра… что мне де-е-е-елать?
— Продолжать жить… и найти смысл — ради чего, — ответила монахиня, гладя Лорну по волосам и с большой печалью вспоминая того симпатичного молодого человека, который приезжал к Лорне и своего любимого из прошлой жизни.
Лорна покинула монастырь Святой Сесилии через одиннадцать дней после рождения сына, одетая в одно из трех новых платьев, оставленных Лавинией. Мать-настоятельница вручила ей конверт, в котором лежал билет на поезд и деньги на то, чтобы добраться до Милуоки в экипаже и пообедать в поезде. А еще в конверте находилась записка от Лавинии.
«Лорна, Стеффенс с экипажем будет ждать тебя на вокзале и отвезет тебя по твоему желанию или на Саммит-авеню, или в Роуз-Пойнт. Вся наша семья будет, как обычно, в это время года в Роуз-Пойнт. Целую, мама».
Возвращалась Лорна разбитая, не обращая по дороге никакого внимания ни на пейзаж, ни на запахи. Все у нее зажило, так что в этом плане поездка не доставила ей никаких неудобств. И лишь когда поезд тронулся, она ощутила толчок внизу живота, вызванный скорее воспоминаниями, а не болью. Из окон вагона Лорна несколько раз видела в полях кобыл с жеребятами, что напомнило ей вид из ее комнаты в монастыре Святой Сесилии. Между Мэдисоном и Томой в вагон села женщина с белокурым мальчиком лет трех, который посмотрел на Лорну и радостно улыбнулся, от чего у нее защемило сердце. Предназначенные для обеда деньги так и остались нетронутыми, она сидела, не чувствуя ни голода, ни жажды, ведь она привыкла обходиться без жидкости во время тех ужасных дней, когда груди ее были полны молока, а деть его было некуда. Сейчас груди обвисли, стали несколько больше, чем раньше, и менее упругими. И если она вообще думала о своем теле то думала о нем теперь как о бесполезном, опустошенном сосуде.
В Сент-Поле кондуктору пришлось оторвать ее от размышлений и напомнить, что ей надо выходить.
Поджидавший ее Стеффенс снял шляпу и поприветствовал молодую хозяйку равнодушной улыбкой.
— Добро пожаловать домой, мисс Лорна.
— Спасибо, Стеффенс, — тупо вымолвила Лорна, не двигаясь, словно не понимая, где она находится.
— Ну как школа? Как ваша поездка в Чикаго? Лорне пришлось некоторое время соображать, но она поняла, что эту ложь сочинили ее родители, чтобы объяснить, почему она не приехала домой сразу после окончания учебного семестра.
— Все хорошо… просто прекрасно.
Когда Стеффенс помог Лорне сесть в коляску и погрузил ее сундук, он спросил:
— Куда ехать, мисс Барнетт? Лорна задумалась и пробормотала:
— Я не знаю…
Стеффенс повернулся на своем сиденье и с любопытством посмотрел на Лорну.
— Вся семья на озере, мисс. Может быть, хотите, чтобы я отвез вас туда?
— Да, пожалуй… нет!.. Ох, Господи… — Лорна закрыла рот ладонью, на глаза у нее навернулись слезы. — Я не знаю…
Вокруг них царила обычная вокзальная суматоха:
раздавались голоса, лязгали колеса, шипел пар, звонил колокол. Стеффенс ждал ее решения, но, видя, что она продолжает молчать, предложил:
— Тогда, наверное, я отвезу вас на озеро. Там ваши сестры, брат и тетушки тоже.
Наконец-то Лорна очнулась от оцепенения.
— Мои тетушки… да. Конечно, отвези меня на озеро.
Лорна приехала в Роуз-Пойнт уже ближе к вечеру, когда игра в крокет была в самом разгаре Дафна резвилась на корте со своими друзьями. Лавиния сидела рядом с миссис Уайтинг под зонтиком попивая лимонад и наблюдая за игрой. Тетушки расположились на диване-качалке в тени вяза. Генриетта обмахивалась пальмовым веером, а Агнес вышивала, обмахиваясь время от времени пяльцами. Возле дальнего конца причала Серон с приятелем ловили сеткой пескарей.
Ничего не изменилось.
И вместе с тем изменилось все.
Генриетта первой заметила Лорну. Она выгнула спину и замахала веером над головой.
— Лорна! Привет! — А потом Генриетта громко крикнула, обращаясь сразу ко всем: — Посмотрите, Лорна вернулась!
Все кинулись к Лорне, игравшие в крокет побросали свои молотки, Серон захлопал садком с пескарями по ноге. Тетя Агнес ласково погладила Лорну, а Лорна бросила взгляд через ее плечо на береговую линию, где должна была находиться мастерская Йенса, но на таком расстоянии она разглядела только деревья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130