— Ну и что, неужели вы думаете, что они сами смогут управлять яхтой? — горячо спорил Харкен. — Вот я бы сам управлял, если бы у меня она была.
— Думаю, вы правы, ведь на самом деле нет особой разницы между мамой, нанимающей садовника, и хозяином яхты, приглашающим шкипера.
Иверсен продолжал:
— В Ассоциации уже говорят по поводу того, чтобы изменить правило и узаконить требование, что владельцы яхт должны сами участвовать в гонках.
После этого разговор зашел о шкиперах, нанятых для участия во вчерашней регате.
Лорна взглянула на «стол», выбрала ягодку и откусила половинку.
— А это вам, Тим. — Она протянула ему другую половинку клубнички. — Вы свою репутацию заработали сами благодаря вашей лодке.
— Вы имеете в виду «Может Б»? Ну, мисс Лорна, прошу вас, не портите такой чудный день напоминанием об этом.
Все рассмеялись, а Лорна добавила:
— Я говорю о фотографиях, а не о паруснике. Скажите, а правда, что «Сирс» и «Роубак» собираются продавать наборы ваших фотографий?
— Правда.
— Ах, Тим, вы должны так гордиться этим! И думать о том, что на ваши работы смотрят практически во всех гостиных Америки! Расскажите нам о фотографиях и о тех местах, где вы побывали, делая их.
Он описал им Всемирную выставку в Чикаго, которую фотографировал два года назад, и красивые места типа Большого Каньона, Мехико и Клондайка. Он закурил трубку и сел под дерево, а Лорна тем временем уписывала пирожные и спрашивала его о планах на зиму, когда кончится сезон и он закроет свою студию. Тим ответил, что скорее всего отправится в Египет фотографировать пирамиды.
— Пирамиды… О… — вздохнула она и откусила еще кусочек пирожного, нисколько не заботясь о том, как она смотрится на этом фоне, слушая рассказы Тима и повсюду оставляя крошки, забывая, что у нее в руке.
Харкен сидел на индейском одеяле, положив локти на колени, в полном восторге от ее профиля, манер, быстрой улыбки и непосредственности.
Между тем Лорна обратилась к Иверсену:
— Может быть, вы соберетесь в Нью-Джерси, у Харкена там брат.
Она обернулась и улыбнулась Йенсу, застав его врасплох. Он забыл отвести глаза, и их взгляды встретились. Огромный жук зарылся в траву, и все душистое тепло этого летнего рая гудело от пчел, шмелей и кузнечиков. Прохладная тень, легкая усталость после пикника, приятная беседа — нет слов выразить то непонятное наслаждение и молчаливое стремление больше узнать друг о друге, которое оба чувствуют и которое пробивает броню любых классовых различий. Они просто упоены и восхищаются всем, что видят, пытаясь унести с собой малейшие подробности, чтобы потом, лежа в разных комнатах, на разных этажах, спокойно вспоминать цвет глаз, волос, линию губ, носа, подбородка. Иверсен, сидя под деревом, раскуривал свою трубку и смотрел на молодых людей. Он курил трубку до тех пор, пока его присутствие не положило конец их глупостям, а потом вытряхнул пепел.
Лорна вдруг поняла, как долго они не обращали внимания на Тима. Она оставила Йенса и, взяв в руки первое, что попалось на глаза, — круглую консервную банку, — подошла к Иверсену.
— Как насчет пирожного, пока я не убрала его в пакет?
— Спасибо, я сыт.
— А вы, мистер Харкен? — Она еще не знала, что это могло показаться очень интимным — предлагать пирожное мужчине, но если оставить мысли в стороне, то Лорна, конечно, имела в виду только то, что сказала, безо всякого тайного помысла.
— Нет, спасибо, это для вас. — Он с силой заставил себя оглянуться. Посмотрев на Иверсена, усатая физиономия которого выражала удовольствие, если только можно считать удовольствием потухшую трубку во рту, Харкен тоже понял, что пришло время заканчивать.
— Ну что, Тим, мы идем ловить рыбу или нет?
Лорна дернулась так, словно в нее воткнули булавку:
— Простите, я задерживаю вас. Опустившись на колени, она принялась укладывать оставшуюся снедь в пакет.
— Ничего, мисс Лорна. — Харкен опустился на колени, чтобы помочь, но так получилось, что он сел гораздо ближе к ней, чем в тот раз, когда они чертили лодки на песке. Когда она повернулась, надевая шляпу и прикалывая ее булавкой, он услышал ее запах — теплый, нежный, очень женственный. Она взялась за пакет, но и он взялся за него тоже.
— Я понесу его, — добавил он, ожидая, что Иверсен поднимется и присоединится к ним. — Вы что, собираетесь сидеть здесь целый день или хотите посмотреть, как леди вернется на свою лодку?
Поднявшись на ноги, Иверсен сказал:
— Я отнесу одеяло.
А потом поцеловал руку Лорны.
— Прощайте, мисс Лорна. Желаю удачи с вашим папой.
Йенс и Лорна покинули Иверсена, который остался трясти индейское одеяло, и зашагали плечом к плечу, выйдя из прохладной тени под палящее солнце, и, преодолев полосу зыбучего песка, тронулись по длинному деревянному причалу.
Он так много хотел ей сказать, хотя и знал, что не сможет этого сделать. Она говорила, что через два часа должна быть дома, а уже прошло больше двух часов, и ему показалось, что она слегка спешит. Она не то чтобы спешила, просто ей хотелось поскорее добраться до своей лодки. Обратив свой взгляд на нее, он в последний раз вознаградил себя, рассматривая ее лицо. Нежный подбородок, пухлые губы и солнечные блики в развевающихся лентах шляпки.
Уже в лодке она встала и, повернувшись, пронзила его таким прямым взором, что он не мог его избежать: он почувствовал себя разбитым на мелкие кусочки, как стайка рыбешек разлетается врассыпную, когда близ нее падает камень.
Прощаясь, она произнесла нежно, но без тени сожаления по поводу расставания:
— Спасибо.
— Спасибо вам, мисс Лорна, за пикник.
— Я только принесла пакет с ленчем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130