Джоселин подхватила подол тяжелой юбки и устремилась вверх по ступеням. Сейчас было не до споров. Любая капля крови, пролитая в эту ночь, могла обратиться в кровавую реку.
Она услышала, как за ее спиной сталь ударилась о сталь, а подошвы сапог сражающихся затопали по каменному полу. Уж не так и пьяны были эти мужчины, раз с такой яростью и сноровкой отбили натиск де Ленгли. Вмиг их притворная ссора была забыта. Теперь они, объединившись, сражались с Робертом. Двое против одного.
Джоселин оглянулась и замерла на месте, как завороженная, наблюдая за схваткой. Как ловко он орудовал мечом! Неудивительно, что половина Нормандии, да и Англии мечтала встать под его начало и сражаться в его войске. Ей самой хотелось быть рядом с Нормандским Львом… Но лорд Белавур не нуждался в ее помощи. Он настолько превосходил своих противников в мастерстве владения мечом, что она удивлялась, почему они еще сопротивляются, а не обратились в бегство. На что надеются эти безмозглые шуты, устроившие такую неуклюжую ловушку. Если только…
Какой бы шум ни производили сражающиеся, от Джоселин не укрылся легкий шорох шагов во тьме. Резко обернувшись, она увидела, вернее, почувствовала, что кто-то тайком подкрадывается к месту схватки. Если б этот кто-то спешил на помощь де Ленгли, то он бы крикнул, позвал бы стражу. Нет, он был союзником этих типов, он явился, чтобы убить…
Джоселин, затаив дыхание, отстранилась, пропуская мимо себя убийцу.
Момент настал!
Сдернув с плеч плащ, она накинула его на голову незнакомца. Тот мгновенно ослеп, растерялся. Его рука с обнаженным мечом запуталась в складках плотной ткани. Не было времени окликать де Ленгли. Не было времени колебаться и предаваться страху. Джоселин обхватила закутанного в плащ врага, нащупала пальцами металлическую застежку с острым концом. Это станет ее оружием.
Всей тяжестью своего тела она надавила на это острие, как на нож, найдя в барахтающейся под плащом фигуре самое уязвимое место — горло. Застежка вонзилась в мягкую плоть легко, как будто таково и было ее предназначение.
Крик удивления незнакомца сменился криком боли. Джоселин налегала на свое странное оружие со всей силой, поворачивала его в образовавшейся ране с садистским удовольствием, слушая вопли своей жертвы. Незнакомец извивался, пытаясь отбросить ее. Меч выпал из его руки. Джоселин оттолкнула его ногой, и он, звеня, скользнул вниз по ступеням.
Мужская сила превозмогла женскую. Яростный толчок заставил ее попятиться куда-то в пустоту, а незнакомец, с закутанной головой, расставив руки, похожий на поднятого из зимней берлоги взбешенного медведя, двинулся на нее. Прошло еще мгновение, и он сдернул плащ с головы. Его озлобленные глаза светились во мраке. Он видел ее… видел.
Она не успеет произнести даже предсмертное «Прости, Господи!». Не останется ни секунды. Плащ свалился на пол, он попирал его ногами.
Джоселин нырнула под тянущиеся к ней руки, обхватила его мощные колени. Он ударил коленом ей в лицо, но тут же потерял равновесие, зашатался и с хриплым проклятием свалился на пол, скатившись по ступеням вслед за своим мечом.
Его тело сбило с ног одного из нападавших на де Ленгли. Роберт тотчас приставил острие меча к его горлу. Увидев, какой оборот приняло дело, третий сообщник мгновенно скрылся.
Оставив упавших лежать внизу, Роберт одним прыжком преодолел несколько ступеней и очутился рядом с Джоселин.
— Слава Богу, вы живы, мадам! — О» коснулся ее руки. — Джоселин…
— Да… Я в порядке… А вы?
— Разумеется! — Ему этот ее вопрос явно показался нелепым.
Несмотря на только что пережитый ужас, Джоселин рассмеялась. Как иначе смог бы Роберт де Ленгли поддерживать свою репутацию неуязвимого, сверхъестественного существа? Разве он согласится признать, что мгновение назад был на волосок от гибели.
— Мадам! — настаивал он. — Вы уверены, что…
— Уверена, — заявила она, не дав ему договорить.
Кровь бурлила в ее жилах. Значит, именно так чувствуют себя мужчины, сражаясь и… побеждая? Неудивительно, что война опьяняет их. Она сама опьянена… Где ее разум?
— Да, милорд! Я чувствую себя прекрасно. И все со мной в порядке, за исключением моей руки, которую вы, кажется, сломали, милорд. Вероятно, мы с вами попали бы в худшее положение, если бы не ваш плащ, который… вы так любезно мне одолжили и… острая застежка на нем… Мне пришлось воткнуть ее в этого мерзкого борова, который трусливо подкрадывался к вам.
Слова лились из нее непрерывным потоком. Она говорила и говорила, чтобы не упасть в обморок. Вместо того чтобы отстраниться от нее и взглянуть на поверженных врагов, Роберт еще крепче прижал к себе трепещущую фигурку Джоселин.
Он рассмеялся, и смех его звенел, как дождь из золотых монет.
— Я-то думал, что найду вас без чувств, хладной и недвижимой. А вы говорливы, как сорока. Как я мог так недооценить женщину?
Джоселин решила сомкнуть уста и больше никогда не открывать их. Зачем что-то говорить, когда можно слушать и наслаждаться его голосом и словами, которые он произносит.
— Вас могли убить, Джоселин! Ради Бога, прошу вас, никогда не поступайте так впредь. То, что сейчас произошло, — не игра, не забава. Эти люди не шутили, а были вполне серьезны.
Роберт не видел, что Джоселин улыбается, слушая его. Она была наверху блаженства, когда его губы произносили ее имя.
— Я тоже была вполне серьезна, когда втыкала вашу застежку в его свинячье горло, — не удержалась она от ответной реплики. — Такая булавка серьезное оружие. Надеюсь, у мерзавца на шее останется памятный шрам.
Тут они оба оглянулись и увидели, как два оживших мертвеца, крадучись, растворяются во тьме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125