— Вы можете сказать им все, что вам вздумается, мадам, но только позже, когда будете в безопасности за стенами крепости Белавур. Оттуда вы сможете, как пророк, метать на них громы и молнии. А теперь в путь, мадам!
Он протянул ей руку, явно приглашая ее сесть позади него в седло.
— Куда?
Ее вопрос показался ему глупым.
— После отъезда Стефана враги превосходят нас втрое своей численностью. При вашей учености, мадам, вы должны были бы соображать быстрее. Мои люди не так пьяны, какими кажутся, и держат ворота поднятыми. Но это не продлится долго… Или на коня, мадам, или я посажу вас в седло силой — что вам больше по нраву?
Ее испугало выражение его лица. Сейчас он не походил на рыцаря, на фаворита короля Стефана, на владетельного милорда и ее венчанного супруга. Он снова стал разбойником вне закона, как при первой их встрече.
— Мне не по нраву, что наша свадьба заканчивается трусливым бегством.
— Что ж, перед вами две дороги, мадам. И обе открыты. Одна ведет в тупик — вы знаете куда, а другая… со мной… в неизвестность.
Джоселин оперлась на его протянутую руку и позволила ему усадить ее впереди себя на коня. Зачем тратить время на излишние слова, когда надо действовать? Жена должна следовать за мужем.
Его грудь вплотную прижималась к ее спине, могучие руки поддерживали ее стан. Никогда ей не приходилось раньше ощущать столь крепких объятий.
Де Ленгли пустил коня в галоп, и они молнией промчались под поднятой решеткой ворот. Еще пару минут назад она была в укрытии надежной крепости, не предугадывая, что ее ждет бешеная скачка по опустевшим полям.
— Как удачно совпало, что я направлялась на кухню. Ведь вы могли уехать без меня.
— Совпадение тут ни при чем. Это я вызвал вас, мадам. У меня не было другой возможности сохранить наш отъезд в тайне.
Они мчались без остановки весь остаток дня и часть ночи. Полыхающие на ветру факелы не могли рассеять густую тьму, укутавшую землю. Где-то неподалеку прозвучал жуткий протяжный вой, полный злобной тоски. Это волчья стая вышла на ночную охоту.
Джоселин поежилась и нырнула глубже в потертую, подбитую мехом накидку, которую супруг раздобыл для нее. Она никогда не страшилась ни темноты, ни странствований по безлюдным диким краям и все же сейчас с беспокойством оглянулась через плечо назад. Она не видела мужа уже долгое время. После первых нескольких часов отчаянной спешки Роберт поместил ее в окружение самых доверенных воинов поближе к голове отряда, а сам занял место в арьергарде. «На случай погони», — как он ей объяснил.
Смутная фигура всадника, закутанного в капюшон, маячила во главе группы всадников, догоняющих ее. Джоселин с волнением вглядывалась, напрягая зрение, в светлый мятущийся кружок посреди мрака, отбрасываемый факелом в руке оруженосца. Она увидела не того, кого ожидала увидеть, возбуждение ее улеглось, и вновь ей стало холодно.
Всадник поравнялся с нею.
— Моя миледи… Теперь я с полным правом могу обращаться к вам. — Его приветливая улыбка была неизменна. — Позвольте принести вам мои поздравления. Наконец-то моему милорду засветила удача. Я уверен, что прошедший день — самый счастливый в его жизни.
— Сэр Джеффри! — Джоселин удивилась, как сразу же согрело ее присутствие этого, в сущности, малознакомого ей человека. Но слова, произнесенные им, могли развеять любую тревогу. — Благодарю вас! Разумеется, как вы знаете, утро выдалось беспокойным. Боюсь, что ваш милорд несколько растерялся, когда одна невеста исчезла и тут же появилась другая. Не знаю, насколько он доволен подменой. Но все равно я рада вас видеть. Мне казалось, что милорд оставил вас охранять Чеширские пустоши.
— Совсем нет. Я скрывался в походном лагере у стен Монтегью и удерживал наших ребят от излишнего злоупотребления элем. Поверьте, это было нелегко, но таков был секретный приказ милорда. Парни бесились, слыша, как за высокими стенами пируют, а они мерзнут и мокнут на голой земле. Быть на положении отверженных для них унизительно и непривычно. Пусть даже в замке находится их полководец и в придачу сам король с придворной свитой.
Джоселин нечего было сказать в ответ. Эти люди не доверяли ее отцу и брату. Поэтому они были вынуждены провести долгие часы под открытым небом. И все же она осмелилась задать Джеффри вопрос, который, как ей казалось, был бы для ее супруга болезненно оскорбительным.
— Сэр Джеффри, скажите мне правду, если, конечно, пожелаете ответить. Ваш милорд близок королю. Он высоко вознесен Его Величеством, и место его по правую руку, почти рядом с троном Стефана. Мой отец расцеловался с ним в знак мира. Какая же угроза вынудила его на побег и на долгий путь даже глухой ночью? Скажите правду. Я не буду чувствовать себя оскорбленной, как бы она ни была горька. Говорите! — повторила она настойчиво.
— Хорошо, мадам. Как вам будет известно, Роберт последний из его рода. Если что с ним случится — не дай Бог, конечно, — вы станете его единственной наследницей. Теперь у него есть вы, а то он был один, как перст. Если вами не будет зачат ребенок, то все, что вернул ему король, возвратится в собственность вашей прежней семьи. Простите меня, мадам, но ради такого заманчивого куска можно и поступиться родственным поцелуем.
Ей было холодно и прежде, а теперь она почувствовала, что насквозь промерзла.
— Мне это не пришло в голову раньше… к сожалению.
— Ваш отец, может быть, и желает сохранить мир, но ведь есть и другие, — безжалостно продолжал сэр Джеффри, словно ободренный ее молчанием. — Те, что подготовились заранее и залегли в засаде на нашем пути. Те, кто предал Стефана и тайно служит Анжу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125