Он не боится ведьмы. Ему не понравилось, как Уилла только что осматривала нарыв. Он скорчился от мысли о том, что на его тело будут нажимать старые, истерзанные ревматизмом руки. Но если нарыв надо лечить, значит, его надо лечить. Будь он проклят, если в его эпитафии напишут: «Погиб от большого карбункула». Хью со вздохом положил голову на сложенные руки. Он чувствовал себя дураком. Хью лежал, жалея самого себя, потом поднял голову, приподнялся на руках и повернулся, стараясь разглядеть карбункул. Разумеется, это было невозможно. Он не смог разглядеть эту проклятую штуку, как ни извивался. Дверь открылась, и Хью нахмурился, увидев жену и старую ведьму. Обе они совершенно не реагировали на выражение его лица. Они даже не смотрели на него; они разговаривали, когда закрыли дверь и направились к кровати. Хью снова уронил голову на сложенные руки, пытаясь притвориться, что его тут нет, когда они подошли сбоку к кровати и ведьма начала его осматривать.
Его коснулась холодная рука, его ощупывали, потом старуха заговорила, отходя от него:
– – Тебе нужно было прийти ко мне раньше. Это опасно. Тебе повезло, что кровь еще не отравлена.
Хью почувствовал, как матрац прогнулся, поднял голову и увидел, что на краю кровати сидит Уилла. Она успокаивающе взяла его за руку. Хью увидел в ее глазах сочувствие, потом взглянул через плечо и увидел, что ведьма чем-то замята у камина. Он не мог попять, что она делает, но подозревал, что и не захочет знать.
– Взрослый мужчина должен знать, что так делать не следует, – сказала старуха, возвращаясь обратно к кровати.
Хью бросил на нее бешеный взгляд, он не собирался выслушивать нотации от противной старухи. Достаточно и того, что он стал ее пациентом. Хью взревел, когда его ягодицу пронзила жгучая боль.
– Милорд! В чем дело? – раздался голос Балдульфа. Хью не слышал, как открылась дверь и воин вошел, испуганный его воплем. К сожалению, ему не хватило воздуха, чтобы ответить.
Он задыхался от боли.
– Все хорошо, Балдульф, – быстро ответила Уилла. – Убери меч.
– По-моему, нам было бы спокойнее услышать это от Хью, – раздался другой голос.
Этого было достаточно, чтобы у Хью восстановилось дыхание.
– Господи! Лукан, это ты?
– Да. Я остановился, чтобы спросить Балдульфа, встал ли ты, и тут мы услышали твой крик.
В этот раз Хью застонал, мгновение он чувствовал только унижение вместо боли.
– Господи, что ты сделала с его задом!
Голос Лукана прозвучал ближе, и Хью оставалось только предполагать, что тот подошел, чтобы все осмотреть.
– Укусила! – нетерпеливо огрызнулась Ида.
– Она ничего не сделала, – заверила Уилла. – Это сделал сам Хью.
– Я сам ничего не делал, – прорычал Хью. – Это вес из-за круглосуточного сидения на чертовой лошади в ожидании того, что ты согласишься стать моей женой!
– Это карбункул, – сухо заметила Ида. – Он слишком долго молчал.
– Точно, – прокомментировал Балдульф. – Господи, я никогда раньше не видел такого большого карбункула. Он, наверное, размером с мой кулак.
– Это опасно, – согласился Лукан.
– Да, ему надо было кому-нибудь рассказать, – сказала Уилла.
– Как же он на этом сидел? – поинтересовался Балдульф.
В ответ на это Хью закатил глаза.
– Очень осторожно.
– Ты давно бы сидел спокойно, если бы сказал об этом кому-нибудь, – твердила Уилла.
– Ну что касается этого, я его не виню, – отозвался Лукан. – Нарыв на заднице чертовски смущает.
– Это карбункул, – поправила Уилла.
– Тут нечего смущаться, – успокаивающе произнес, входя, Уайнекен. – Даже у воинов время от времени возникают такие.
– Уайнекен!
Хью заерзал на кровати, пытаясь рассмотреть, сколько человек находится в комнате, но Уилла мешала ему.
– Здесь что все?
– Был у меня один знакомый, у которого была такая штука, – услышал он голос Джолиета. – Она росла, росла и…
– Джолиет, неужели это ты? Лучше бы тебе не видеть мою задницу!
– Не бойся, кузен, хорошая задница.
Хью зарычал. Он закричал от неожиданной боли, когда Ида сжала ему ягодицу.
. – Что, черт возьми, ты опять делаешь? Хью вывернул шею, стараясь разглядеть себя со спины.
– Дренирую, – коротко ответила она. – Нужно выпустить гной.
– Она должна это сделать, сын мой, – успокаивающе произнес Уайнекен. – Просто постарайся расслабиться, это скоро закончится.
– Расслабиться? Расслабиться! Я расслаблюсь, как только все уберутся отсюда! Убирайтесь! Все! Вон!
Послышались удаляющиеся шаги.
– Подождите! Хоть одно слово кому-нибудь, и я… – заорал Хью.
– О нет, муж мой. – Уилла похлопала его по голове, как сердитого ребенка. – Не стоит им грозить. Кому они расскажут? Все здесь.
Хью взглянул на нее, но она отвернулась, чтобы чихнуть, и не обратила на него внимания.
– Ну вот. Готово.
Ида сопроводила свои слова легким похлопыванием по другой ягодице. Испытывая облегчение оттого, что все кончено, Хью не обратил внимания на эту дерзость. Он начал подниматься. Ида остановила его, толкнув вниз.
– Куда это ты собрался? Сегодня ты останешься в постели.
– Да, – согласилась Уилла.
– Но…
– Если рану не вылечить должным образом, у тебя может начаться заражение крови, – строго произнесла Ида. – Тебе придется пролежать на животе до следующего дня.
– Кроме того, сон – лучшее лекарство, муж мой, сказала Уилла и снова чихнула. – Если бы ты сказал нг раньше…
Хью нахмурился, когда и это предложение закончилось чиханием.
– Ты больна? Ты покраснела и чихаешь.
– Нет.
Очередное чихание опровергло это.
– Я чихаю.
– И ты красная, – настаивал он. – У тебя жар? Он перевел взгляд на Иду.
– Проверь, есть ли у нес температура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85