Тут ей в голову пришла еще одна тревожная мысль: была ли она у Фалька? И если была, то вырастала ли до такой огромной величины? Это представлялось Эмме весьма сомнительным, ведь Фальк был миниатюрным и изящным мужчиной.— Жена?— Да-да… — виновато вспыхнув, Эмма поспешно подняла глаза.— Я сказал, что ты красивая, — напомнил он. — Неужели тебе нечего на это ответить?— Нет, я не верю, что это так. Эмори с возмущением приподнялся.— Если я говорю, что ты красивая, значит, это правда!— Да, муж мой, — покорно пробормотала Эмма. Эмори продолжал хмуриться. Он подозревал, что она согласилась с ним лишь потому, что сочла это своим супружеским долгом, а не потому, что поверила в истинность его слов.— Я повторяю: ты красивая, — настаивал он.— Да, муж мой. Ты очень добр, раз говоришь такое.— Дело не в доброте. Это правда.— Пусть так, если ты это говоришь, муж мой. Расскажи мне лучше, как ты спас короля? — И когда в ответ последовало лишь молчание, ласково попросила: — Расскажи. Рольф говорил, что какие-то негодяи покушались на жизнь его величества в Ирландии.Эмори неохотно кивнул:— Было дело.— Эмма помолчала, ожидая продолжения, но его, увы, не последовало.— Кто они были такие? — потеряв терпение, спросила она.— Ирландцы.Эмма подняла глаза к небу.— Ну разумеется, ирландцы, но…— Жена, не подобает мужчине обсуждать серьезные вещи с дамой.Эмма удивилась, услышав такое безапелляционное заявление. Рольф всегда обсуждал с ней все, что происходило в мире, так же как и ее отец. Они не видели в этом ничего плохого. Нет, наверное, муж ее шутит. К несчастью, до сих пор она не видела никаких свидетельств того, что он вообще способен шутить.— Почему? — наконец осведомилась она.— Что почему?— Почему мужчине не подобает обсуждать с женщинами серьезные вещи?Эмори наморщил лоб. По правде говоря, он не знал, как ответить на этот вопрос. Он просто с детства усвоил как нечто само собой разумеющееся, что так делать не принято. В конце концов, по общему мнению, женщины — существа нежные, чувствительные, которые по малейшему поводу падают в обморок и ударяются в слезы. Ему доводилось даже слышать, что у них случаются сердцебиения!— Ты станешь волноваться. У тебя наверняка начнется сердцебиение, и ты упадешь в обморок, — сообщил Эмори жене и усиленно закивал головой для подкрепления своих слов, когда она недоуменно посмотрела на него.— Упаду в обморок? Сердцебиение?..— Да. Все знают, жена, как чувствительны женщины, — со знанием дела разъяснил он. — Вот поэтому ты сейчас и отдыхаешь.— Поэтому я?..— Именно так. Женщин не зря считают слабым полом. Они слабее нас и телом, и духом. Поэтому о них следует заботиться, что и делают, — сначала отцы, а затем мужья.Глаза Эммы яростно сверкнули. Ни отец, ни кузен никогда не говорили ей ничего подобного. Они обращались с ней как с равной. Однако она понимала, что ее семья была исключением. В обществе господствовала совсем другая точка зрения на женщину, ее-то и придерживался Эмори. Эмма постаралась сдержаться и ответить рассудительно.— Не могу не согласиться с тем, что мужчины в большинстве своем сильнее женщин физически, — кивнула она.— И умственно, — быстро добавил Эмори.— Нет!— Да, жена. И еще женщины слабовольны. Без заботливо направляющей их руки они — существа, склонные ко лжи и предательству.— Нет! Как можешь ты верить в это?! — Эмма даже рот раскрыла от удивления: с такой убежденностью говорил Эмори.— Вспомни Еву, — пожал плечами Эмори.— Вспомни святую Деву Марию, Богоматерь нашу! — мгновенно возразила Эмма.Эмори задумался.— Это верно, однако Дева Мария была женщиной исключительной, а другие…— И вспомни таких мужчин, как Иуда или царь Ирод!— Они не в счет. Это — воплощенное злодейство, — не сдавался Эмори.— В таком случае и Ева с ее ошибками не в счет!Эмори растерялся, но тут же овладел собой и надменно приподнял брови.— Миледи, согласно Фоме Аквинскому…— Ну, конечно. Давайте послушаем, что сказал этот отшельник и девственник, презиравший всех женщин. Его суждения будут беспристрастны и возвышенны!Лицо Эмори потемнело.— Ах ты…— К тому же он давно умер, — сухо добавила Эмма.— По-моему, жена, нам стоит сменить тему разговора.— Почему же?— Ты начинаешь волноваться.Эмма хотела было продолжить спор, но передумала. Она начала не волноваться, а злиться, так что предложение Эмори показалось ей весьма разумным.— Кто такой Маленький Джордж?— Мой первый помощник.— Я думала, твой помощник — Блейк?— Сэр Блейк, — усмехнулся Эмори. — Нет, точнее, лорд Блейк. Он мой друг.— Друг?— Да! — Он выпрямился, и лицо его озарилось гордостью. — Мы рыцари. Мы возглавляем две сотни самых лучших бойцов Англии. Мы нарасхват! Мы можем запрашивать любую цену, какую захотим. Мы… — Он смолк и помрачнел: до него вдруг дошло, что к нему это больше не относится. Теперь он был герцогом с обширным поместьем и множеством слуг. И обязан он всем этим миниатюрной женщине, лежащей рядом с ним на постели. По сути, именно она была здесь хозяйкой. Нынче утром он убедился в этом. Слуги выполняли ее распоряжения с быстротой и готовностью. Все хотели ей угодить. Ему же еще предстоит завоевать авторитет хозяина. Впрочем, даже если его и будут слушаться, то скорее всего из страха, а не уважения. Они ведь его совсем не знают.Для Эмори такая ситуация была необычной. Его почитали за воинскую доблесть, честность в бою и умелую тактику. Едва завершив обучение и заслужив рыцарские шпоры, он стал наниматься к тем, кому требовалась сильная рука. Прошло немного времени, и он заметил, что вместе с ним участвуют в походах еще несколько таких же бойцов. Как-то само собой получилось, что он стал их предводителем, договаривался о найме, выплачивал им деньги, оставляя часть себе — на будущую покупку дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79