Его жена не делила мир на черное и белое: она умела различать оттенки. Так что после трех дней неминуемых трений дело пошло, и он с удивлением обнаружил, что общение с Эммой приносит ему странное удовлетворение. Теперь он с гордостью мог заявить, что у его жены — тонкий ум.— Нет, — ответил он наконец Блейку. — Она сейчас хотела вовсе не супружеских объятий. Она пытается запереть меня на целый день с этим французским павлином… чтобы меня обмерили. Ей кажется, что мне надо больше одежды.— Что ж, — развел руками Блейк, — у тебя ведь всего две туники. Может, она решила, что ты будешь неловко себя чувствовать при дворе?Эмори страдальчески возвел глаза к небу.— Я и раньше бывал при дворе. Те, кто толпится там, заполняя залы и проходы, как ненужный хлам, тщеславны и глупы. Их мнение мне безразлично.— Возможно, оно не безразлично ей.Эмори удивился этому предположению и нахмурился:— Что ты имеешь в виду?— То, что сказал: возможно, ей не все равно, что они подумают.— Ты думаешь, ей будет неловко показаться при дворе рядом со мной? — озабоченно посмотрел на друга Эмори.Блейк пожал плечами и, обогнав его, стал спускаться по лестнице.— Эмори, она герцогиня, а ты теперь герцог. Это накладывает определенные обязательства: от тебя ждут иного.— Проклятие!Блейк удивленно оглянулся. Эмори по-прежнему стоял на верхней ступеньке лестницы. Вид у него был потерянный. Прежде чем он успел ответить другу, дверь спальни, из которой он только что вышел, отворилась, и оттуда появилась леди Эмма.Отвернувшись от мужа, она проследовала в комнату, где размещались портные. Эмори вздохнул и поспешил мимо друга вниз по лестнице. Если это так много для нее значит, он выдержит дурацкие примерки! Но только после утренней трапезы. Прежде всего он заполнит пустоту в желудке.Направляясь через двор к конюшням после полуденной трапезы, Эмма заметила мужа, который наблюдал за муштрой солдат. Он же должен быть сейчас в примерочной! Нахмурясь, она повернула в его сторону. Он очень удивил ее утром, объявив после завтрака, что согласен на встречу с де Ласси. И это после того, как в спальне он заявил о своей неприязни к портному и категорически отказался снимать мерки!Эмма провела утро в большом зале, занимаясь делами, которыми пренебрегала последние три дня, проводя большую часть времени у портного. Бог свидетель, манера обращения де Ласси не раз выводила ее из себя, и она вполне понимала недовольное ворчание мужа, время от времени доносившееся сверху, из примерочной. Впрочем, это не мешало ей забавляться от души его страданиями. Однако у Эмори, видно, не хватило терпения, и он не вернулся в примерочную после трапезы, как пообещал ей.Заметив приближающуюся к нему Эмму, Эмори тяжко вздохнул. Вид у нее был самый решительный. Без сомнения, он опять чем-то ее прогневал. С момента приезда этого французского прыщика она все время пребывает в состоянии крайнего раздражения.— Добрый день, леди Эмма! — Блейк одарил ее улыбкой, покорившей сердце не одной женщины, чем бесконечно рассердил друга.Эмори ожег его яростным взглядом и также приветствовал свою леди:— В чем дело, жена?Эмма приступила к делу без обиняков:— Почему ты не на примерке, Эмори?— Мои примерки закончились, — сухо проговорил муж и, когда она недоверчиво наморщила лоб, пожал плечами: — Можешь спросить у него сама, если хочешь, но этот французский фрукт сказал, что сегодня я ему больше не нужен.— Но мои примерки заняли три дня! — воскликнула Эмма.Эмори наклонился к ней и прошептал:— Еще бы, ведь у тебя есть что мерить! — И он с озорной улыбкой окинул взглядом ее фигуру.Эмма погрозила мужу пальцем и повернулась, чтобы продолжить путь к конюшням.— Жена?Эмма оглянулась:— Что такое?Эмори сурово посмотрел на нее и, когда это не возымело никакого действия, ткнул пальцем в землю перед собой Эмма со вздохом вернулась и встала прямо напротив него.— Куда это ты направляешься?— Мне надо собрать в лесу кое-какие травы.— Возьмешь с собой шесть человек.Эмма сморщила нос, но спорить не стала. Не успела она сделать и двух шагов, как Эмори вновь окликнул ее.Эмма остановилась, оглянулась и при виде сурово выгнутой брови мужа со вздохом вернулась.— Муж мой, у меня нет времени расхаживать туда-сюда. Скоро стемнеет.Эмори задумчиво посмотрел на нее и, склонив голову набок, поинтересовался:— Что ты делаешь со всеми этими сорняками, жена?— Я… варю целебные отвары, — невольно краснея, залепетала она.— Хм… — Эмори склонил голову в другую сторону. — Ты разве больна?— Нет. Разумеется, нет.— Тогда кто же болен? Ты, по-моему, отправляешься собирать их чуть ли не каждый…— В замке много народа, милорд, — торопливо перебила его Эмма. — Кто-то всегда болеет. — И, переведя дыхание, нервно добавила: — Это все, муж мой?— Да. То есть нет… — поправился он, вспомнив, зачем позвал ее. Он решил, что сейчас настал подходящий момент сообщить ей, что не желает, чтобы французишка шил ей хотя бы одно платье черного цвета. — Я хотел поговорить с тобой о нарядах, которые шьет тебе этот французский сурок…— Слушаю, милорд.Эмори поколебался, но все-таки продолжил:— Я не хочу видеть тебя в… В общем, воздержись заказывать… Чтоб де Ласси не шил тебе ничего черного!.. Все твои платья должны быть яркими!Эмма удивленно посмотрела на мужа, а он бережно взял один шелковистый локон ее блестящих волос и, перебирая его в пальцах, произнес, понизив голос:
— Пусть будет несколько золотых платьев, как то, в котором ты была тогда… Таких же сияющих, как твои волосы.— Мои волосы? — Эмма растерянно моргнула и ощутила, как где-то внутри нее поднимается жаркая волна, откликаясь на глубокий волнующий звук его голоса, каким он говорил с ней в постели, когда тихо бормотал, чего хочет от нее или что хочет сделать ей сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79