Гастон заявил, что хотя по-прежнему убежден, что она участница заговора, но больше не считает ее опасной для своих людей.
Увы, после этого он порвал с ней все отношения: перестал уговаривать ее предстать перед королем, отказался использовать для достижения своих целей. Зато выслал отряды по дорогам, ведущим к Арагону, с приказом не возвращаться, пока они не найдут Туреля.
Сообщений от отрядов до сего дня так и не поступило. Селину это ужасно расстраивало: так хотелось увидеть лицо Гастона, когда перед ним появится настоящая Кристиана. Ей хотелось услышать от него признание собственной неправоты.
Пока она еще здесь.
Без Кристианы ничто не убедит ее мужа, что она Селина Фонтен из 1993 года. А если он не поверит, то ей не избежать его холодного презрения и пропасть, разделяющая их, с каждым днем будет становиться все шире.
Хорошо бы перекинуть мост через эту холодную пустоту! Хорошо бы вызвать в Гастоне хоть маленькую искру ответного чувства. Хотя бы тень того, что ощущала она.
Тень тех ощущений, которые не давали ей спать долгими ночами, от которых при звуке его голоса делалось неровным дыхание.
Селина не могла бы словами охарактеризовать свои чувства, но и не могла управлять ими, не могла избавиться от них, даже когда была зла на Гастона. Ей нужно от него что-то в ответ! Но во всяком случае, не выверенное, холодное предложение, которое он сделал ей в лесу.
«Останься», — сказал тогда он, и ее душа воспарила к небу.
«Моей возлюбленной», — добавил он, и все рухнуло.
Почему она ждала от него большего? Ведь знала, каков он есть: грубый самец, проведший всю жизнь на поле брани. Человек, никогда не знавший любви и никого не любивший. Разве он способен на глубокие чувства?
Она много раз слышала, как Гастона называют Черным Львом. И всегда это звучало горделиво. Но она знала и другое его прозвище: Черное Сердце. Уж не женщина ли наградила его этим именем?
— Леди Селина!
— Ох, простите! — Селина только сейчас заметила, что Иоланда обращается к ней.
— Попробуем с новой порцией? — повторила женщина, подходя со сковородой в руках. Она оглядела Селину и улыбнулась: — Пока не все тесто попало на вас.
Селина посмотрела на платье и поняла, что переборщила в своем старании. Весь лиф ее бархатного золотистого платья — швея Иветта специально выбрала материал в тон волосам Селины — был запачкан мукой, забрызган яйцом и маслом.
— О нет! — простонала Селина. Коснувшись щек, она обнаружила, что на лицо тоже попали липкие комочки теста. Ими были залеплены волосы и конический, под цвет платья, головной убор. — Что я наделала?
— Не беспокойтесь, миледи, — покачала головой Иоланда, — мы приведем в порядок и ваше лицо, и ваше платье. Давайте лучше продолжим, пока сковородка еще горячая.
Селина вздохнула и кивнула. В другой раз она бы не так расстроилась, но нынче она впервые надела это платье и втайне надеялась, что в нем ее увидит Гастон. Глупая затея! Наивная, как он любил говорить.
Ей так хотелось выглядеть эффектно, предстать перед ним элегантной и красивой. И совершенно равнодушной к нему. Устроить небольшое представление, перед тем как исчезнуть отсюда навсегда. Финальный выход Селины.
Вот незадача! До сих пор им не довелось встретиться, а сейчас, в испорченном платье, ей этого вовсе не хотелось. Глупо все получилось…
Селина зачерпнула ложкой тесто. Поздно страдать по испачканному платью.
Поздно для многого другого.
Она вылила тесто на сковороду. Оно зашипело в горячем масле.
— Осторожно, Иоланда. Не держите сковороду неподвижно, иначе печенье прилипнет ко дну. Пусть только края чуть подрумянятся… Вот так, хорошо. — Она сделала шаг назад. — Нет, постойте…
Она вздрогнула, когда печенье подлетело вверх и прилипло к потолку.
— Пропади оно пропадом! — в сердцах воскликнула Иоланда.
— Я нашла мед! — радостно крикнула Габриэль, появляясь из кладовой.
— Нам нечего с ним есть, — пробурчала Иоланда. — Похоже, придется отскребать нашу «ночную трапезу» с потолка.
— Ничего страшного. Дополним ими тянучки, которые соскребали вчера со стен. — И девочка заразительно рассмеялась.
Селина и Иоланда не удержались, и вот уже все трое корчились от смеха. Селина не припоминала, чтобы кто-нибудь объяснял ей, как управляться с прыгающим воздушным печеньем. Особенно с печеньем, прилипающим к стенам и потолку кухни средневекового замка.
— Иоланда, — начала объяснять Селина, отдышавшись, — сковороду надо двигать из стороны в сторону, а не вверх и вниз.
— Я непременно освою это, — заявила Иоланда, возвращаясь со сковородой к огню.
— А я пока еще взобью тесто. — Селина подняла вверх ложку над миской, радуясь, что ее ученицы проявляют такую настойчивость.
Через секунду она услышала, как захихикала Габриэль.
Селина подняла глаза.
В дверном проеме, заслоняя его своим телом, стоял Гастон. Его недоуменный и слегка раздраженный взгляд замер на ней.
Селина почувствовала, как мутовка выскальзывает из пальцев. Неужели он пришел, чтобы увидеть ее? Сердце остановилось, а затем бешено застучало. Чего он хочет? Зачем искал ее после трех недель явного отчуждения? Зачем она понадобилась ему сейчас, когда заканчивается ее время в замке? В глубине души она надеялась, что встретит его, но когда так и не встретила…
Боже, она же выглядит совершенной замарашкой! Вся в муке, в масле и яйцах. От макушки до пят. И в испорченном платье, надев которое, собиралась сразить Гастона своим холодным безразличием.
Он молча стоял в дверях — злой, жестокий… и красивый. Его голубой камзол и того же цвета трико плотно облегали мускулистую фигуру и подчеркивали черную шевелюру и темные глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114