— Не понимаю, — тихо сказала Сэм через мгновение, покачав головой, словно не в силах оправдать его неразумное поведение. — Ведь ты всего-навсего человек. Почему ты так безжалостен к себе?
Он выругался.
— Поднимайтесь на ноги, леди. Сию же минуту.
Она не подчинилась, а лишь молча глядела на него, ожидая взрыва ярости. Он не ударит ее, она это знала. Несмотря на все угрозы, он не причинит ей зла. Есть в нем что-то, что помешает ему сделать это. Под многочисленными шрамами, говорившими о суровых жизненных испытаниях, билось сердце порядочного человека.
Безмолвный поединок длился не более минуты, но Сэм ощущала буквально физически каждую его секунду.
Наконец она опустила глаза, решив сдаться и протянула ему руку.
— Позволь мне помочь тебе.
Плотно сжатые губы чуть искривились, сложившись в циничную ухмылку. С тяжелым вздохом он поднял глаза вверх, как бы обращаясь к небу, и сокрушенно покачал головой.
— Пропади все пропадом, — пробормотал он едва слышно.
Она не поняла, что он имеет в виду, а он, не обратив внимания на ее протянутую руку, снова опустился на пол. Потом, растянувшись на животе, положил голову на скрещенные руки и закрыл глаза.
— Не больше часа, — ворчливо сказал он. — Не давай мне спать больше часа.
— Хорошо, — спокойно согласилась Сэм и, улыбнувшись, подумала, как же ей удастся без часов точно определить, сколько это — «не больше часа».
Не прошло и нескольких минут, как его напряженные мускулы расслабились. Сэм почувствовала удовлетворение. Да, именно удовлетворение оттого, что ей, наконец, удалось настоять на своем.
Она принялась укладывать остатки провизии в мешок.
Потом осмотрела их «имущество»: несколько свечных огарков, две чашки, леска для удочки, несколько рыболовных крючков, моток веревки и пороховница с порохом да дюжина патронов, которые они забрали у Лича и Суинтона, — эти боеприпасы были теперь бесполезны, поскольку пистолет остался на дне реки.
Нахмурив лоб, Сэм подумала о лекарствах. Ах, как их не хватает сейчас! Неплохо бы иметь и оружие. У них нет ничего, кроме… Друг друга.
Сэм завязала мешок и отодвинула его в сторону, подумав, что было бы хорошо с такой же легкостью отодвинуть в сторону мрачные мысли. Закончив осмотр припасов, она не знала, чем бы еще заняться. Оглядела пещеру, стараясь не смотреть на своего спутника.
Всякий раз, когда она на него глядела, она вспоминала о том, что произошло между ними возле входа, вспоминала свои слезы и его ласковые руки.
Даже сейчас она почувствовала, как краска заливает ее щеки. Ее ужасно смущало, что она показала свою слабость, да еще в присутствии мужчины.
Особенно в присутствии такого мужчины, как он. Но он тогда обошелся без обычных насмешек, а просто обнял ее с такой нежностью, какой она в нем даже не подозревала.
Самое удивительное было в том, что ей это понравилось.
Сэм вздрогнула. Какие глупости, однако, ей лезут в голову! Опасные глупости. Этот человек — преступник, он вне закона. Ветеран плавучей тюрьмы… Наглый. Непредсказуемый. Опасный. Хуже не придумаешь. Но ей было хорошо в его объятиях. В тот момент — всего на какое-то мгновение — она почувствовала себя в безопасности, обогретой… защищенной.
Это чувство беспокоило ее, она даже не могла бы объяснить почему. Сэм тряхнула головой и пригладила спутанные волосы.
Как могло случиться, что она вдруг почувствовала себя в безопасности в его объятиях? Господи, да ведь она даже не знает, как его зовут! Похоже, что она совсем рехнулась. Ей вспомнились слова, которые он ей нашептывал: «Нам только нужно доверять друг другу».
Но разве может она доверять ему? Горький опыт научил ее не верить мужчинам. Особенно таким, как он, из преступного мира. И даже мужчинам вроде ее дядюшки, которые производят впечатление людей степенных, честных и даже добрых.
Доверие означает слабость, уязвимость. А показать, что ты уязвим, — значит стать жертвой. Жертвой же Саманта Делафилд не станет никогда. Ни за что. Она поклялась себе в этом шесть лет назад и сдержит спою клятву.
Саманта решительно отвернулась от бродяги. В ее поведении нет никакой загадки, и у нее нет никаких причин для тревоги. Ее чувства на какое-то время пришли в смятение, только и всего. Это неудивительно, ведь за последние двое суток ей пришлось пройти через настоящий ад.
Если она и испытывала какое-то чувство к этому человеку, то это была благодарность. Обычная благодарность за то, что он спас ей жизнь. В этом нет ничего плохого. Ее благодарность он заслужил. А вот доверять ему она не может.
Вокруг сгустились темные тени, и Сэм заметила, что ее самодельный светильник почти догорел. Она этому даже обрадовалась — хоть что-то отвлечет ее внимание — и стала думать, как бы ей поддержать огонь. Пока они шли по пещере, она все время оглядывалась в поисках каких-нибудь веток или сухой травы, но все было напрасно — вокруг был только камень.
Порывшись в мешке, Сэм достала бутылку и налила немного виски в жестянку. В жестянке затрещало, зашипело, и языки пламени поднялись так высоко, что чуть не подпалили ей волосы.
— Ты собираешься поджечь нас или решила высушить волосы?
Сэм оглянулась.
— Я пытаюсь поддержать огонь, А ты должен спать.
— Не могу. — Бродяга лежал на боку, наблюдая за ней сквозь полузакрытые веки. — Ты все виски изведешь на это?
Она заткнула пробкой бутылку и убрала ее в мешок.
— Извини, что разбудила тебя.
— Мне шум не мешает.
Он произнес это глухо, почти простонал. Сэм озадаченно нахмурила брови и тут поняла: он не может заснуть из-за боли. У нее тревожно защемило сердце.
— Чем я могу помочь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90