Ты так хороша, что я вряд ли смогу описать это словами.
Она почувствовала, как кровь хлынула к ее щекам.
–Не надо, Макс. Я знаю, это неправда. – Она опустила голову и убрала руку с его лица. – Сегодня продавщица в магазине посоветовала мне надевать шляпу с широкими полями. Я не сразу поняла, что она хотела этим сказать, но когда мы приехали домой, я... села за туалетный столик и... хорошенько рассмотрела себя в зеркало. – Она облизнула пересохшие губы. – И я поняла, что отличаюсь от нее. Отличаюсь от тех дам, которых видела сегодня в парке, от официантки, которая поила меня шоколадом. Я такая... гадкая.
Какое-то время он молчал.
–Мари.
Он произнес ее имя мягко, но в его голосе она уловила требовательные нотки. Она подняла голову и увидела его пронзительный взгляд.
–Хочешь, я расскажу, что я вижу, когда смотрю на тебя?
Она не смогла ответить, завороженная этим мерцающим взглядом.
–Я вижу свет, исходящий от тебя, – прошептал он. – Я вижу женщину умную, добрую, непредсказуемую. Женщину, которая обладает гораздо большим, нежели миловидная внешность. – Он лежал неподвижно, но она почти физически ощущала, как его слова и глаза ласкают ее лицо. -В твоих чертах есть сила и хрупкость, которые и составляют истинную женственность, Мари. Твоя кожа, прозрачна и нежна, как лепесток белой розы, а эта ямочка на подбородке говорит об упорстве. Твои глаза удивительны, Мари, они манят и притягивают. А твои губы...
Он вдруг замолчал.
А когда заговорил снова, его голос был совсем охрипшим:
–Они такие сладкие, что...
Мари лежала не дыша, обмирая от каждого его слова.
–Макс... – Она заморгала, прогоняя слезы, и улыбнулась. – А говорил, что не сможешь найти слов...
–Ради тебя стоит потрудиться, – ответил он.
Одна непослушная слеза выкатилась из ее глаза.
– Макс, с тобой я чувствую себя... какой-то особенной... и красивой.
– Ты и есть особенная и красивая. – Возможно, это опять был свет лампы, игравший в его глазах, но ей почудилось, что они увлажнились. – Когда я впервые обнял тебя, впервые заглянул в твои глаза, я понял, что женщины, равной тебе, в моей жизни уже не будет.
Он посмотрел на нее долгим взглядом, в сумрачной мерцающей глубине которого таилось нечто такое, названия чему она пока не знала, а потом вдруг отодвинулся от нее Мари поймала его руку.
–Нет, – тихо взмолилась она, переплетая свои пальцы с его. – Макс, я хочу... – Нет, она решительно не находила слов, чтобы рассказать ему о своем желании. Оно было незнакомым и непонятным, но необычайно сильным.
– Мари, – закрыв глаза, проговорил он. – Прошу тебя, засыпай.
– Я не могу спать. Я... хочу... тебя. Хочу, чтобы ты трогал меня. Мне нравится, когда ты трогаешь меня, я хочу снова почувствовать это. Хочу быть с тобой. Сегодня и всегда. – Найдя наконец верные слова, она тихо вздохнула и повторила их снова. – Я хочу, чтобы ты трогал меня, Макс.
И в тот же миг почувствовала, как он задрожал. Он открыл глаза и, заглянув в них, она увидела огонь.
–Мари, если я буду трогать тебя так, как хочу я, то я причиню тебе боль.
Ее бросило в жар. Как будто огонь, пылавший в его взгляде, перекинулся на нее и, стремительно расползаясь по ее телу, лизнул своим жарким языком какое-то тайное, еще не открытое ею местечко, которое в ответ затрепетало, затем словно стало набухать, а потом нестерпимо заныло. Она не знала, что он имеет в виду, но инстинктивно поняла. Почувствовала, что это как-то связано с жарким и все усиливающимся ощущением внутри нее. С этим неведомым желанием, заставляющим ее столь сильно дрожать.
–Нет, – тихо и убежденно сказала она, – ты не сделаешь мне больно.
Он резко выдохнул:
– Ты просто не знаешь.
– Но я верю тебе, Макс. Ты не можешь сделать мне больно. Даже когда ты сегодня сердился на меня, ты не причинил мне боли. Я верю тебе.
Он не ответил, не шелохнулся, только его грудь тяжело вздымалась.
Не выпуская его руки из своей, другой рукой она потянулась к треугольному вырезу его халата и положила ладонь на его обнаженную грудь.
–Макс, – прошептала она, – разве тебе больно, когда я трогаю тебя?
В ответ она услышала мучительный стон.
Робко и осторожно, словно желая найти ответ на свой вопрос, она провела пальцами по его груди – и восторг заполонил ее. Она ощутила его плоскую широкую грудь, гладкую, туго натянутую на упругих мышцах кожу, жесткие, чуть колючие волоски. Он совсем другой, не такой, как она. Как странно это и как чудесно!
– Разве я делаю тебе больно? – снова спросила она и не узнала свой охрипший вдруг голос.
– Нет!
Его отчаянное нет привело ее в некоторое замешательство. Непонятно, к чему оно относилось: то ли к ее вопросу, то ли к чему-то иному. Но очарованная теплом его тела, биением его сердца, ощущением крепкой, мускулистой мужской груди, она скользнула по ней ниже, следуя по постепенно сужающейся тропинке темно-золотистых волос.
Казалось, он перестал дышать, и вдруг... весь задрожал.
Это наполнило ее благоговейным страхом. Она заставила его дрожать! И в тот же миг она поняла, что не злость была причиной его скованности, а она – Мари. Ей никогда не приходило в голову, что ее прикосновение может вызвать в нем ту же реакцию, какой всякий раз отвечала она сама, когда он дотрагивался до нее. Она даже не догадывалась, как может замирать его дыхание в ответ на нее – точно так же, как замирало ее в ответ на него.
Он, такой большой, сильный, твердый., дрожит от ее прикосновения.
Это маленькое открытие наполнило ее радостным восхищением и любопытством. Интересно, как далеко распространяется ее власть над ним? Вопрос требовал ответа, он толкал ее на эксперимент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124