Он выпил еще одну порцию виски и задремал.
Время перевалило далеко за полдень, когда Аманда заметила, что Клинт пошевелился. Он дотронулся до своей раны, затем коснулся головы. Аманда заволновалась, уверенная в том, что движения причиняют ему боль.
Подойдя к койке, сооруженной Ллойдом на кухне, она произнесла:
– Свежей крови нет. Пэп говорит, что это хороший знак. Пуля прошла сквозь мышцу на волосок от легкого.
Клинт слегка приподнялся и вздрогнул от боли.
– Бывало и хуже, но я выкарабкивался. Выживу. Не кофе ли я чую? – Клинт заставил себя сосредоточиться на комнате. – Я бы согласился и на воду. У меня такое чувство, будто мой рот использовали для переработки хлопка.
Аманда подала ему кружку, которую Пэп оставил у койки.
– Пэп велел сначала выпить это. А потом можно и кофе. Специально держу его горячим.
Клинт глотнул, и ему пришлось сделать усилие, чтобы не выплюнуть все назад.
– Что это?..
– Пэп приготовил это из трав и корешков и добавил немного виски, который вчера так тебе понравился.
Отпив еще немного, Клинт процедил сквозь зубы ругательства, а потом сказал:
– Должно быть, этот парень ненавидит меня.
Аманда рассмеялась и впервые вздохнула с облегчением. Если у больного достаточно сил ругаться, значит он выживет.
– Именно благодаря Пэпу ты все еще жив. Я слышала, как другие фермеры говорили, что повези они тебя в город, ты сейчас кормил бы червей.
Клинт откинулся на подушку. Не все ли равно, думал он. Он научился жить в ожидании пули, которую в конце концов должен получить. Бандит, который не ценит жизнь других, достаточно опасен. Но бандит, не ценящий свою жизнь, еще страшнее, потому что он уже мертв внутренне. Клинт Мэтьюз был мертв внутри до встречи с этим городом, до встречи с Амандой.
Клинт почувствовал, как ее прохладная рука нежно гладит лицо. Она была так близко, что знакомый запах обволакивал его, как бы лаская. Аманда напомнила теплый, зовущий запах типографии, печатающей только лучшие книги. Она пахла чернилами, краской, бумагой и женщиной. Теплой, любящей, страстной женщиной.
– Я чуть не умерла, когда тебя ранили. Эта единственная вспышка дала мне понять, как много ты для меня значишь, – прошептала Аманда, продолжая гладить его лицо. – Но я не могу мириться с твоим оружием. – Ей необходимо было признаться, как много Клинт значил теперь для нее. Аманда не хотела, чтобы еще одна пуля сразила его. Он должен увидеть жизнь ее глазами.
Клинт не открывал глаза, чувствуя, что ее слова проникают в него тяжелее, чем свинцовая пуля. Несмотря на все смелые разговоры, у нее все же мягкий характер. В памяти всплыло ее лицо, бледное и испуганное. И если вдруг сейчас они стали бы близки, как в ту ночь, он, наверное, раздавил бы ее. Каждый раз, когда он будет надевать кобуру, Аманда заново станет переживать прошлую ночь, и не только эту ночь, но и смерть отца. Она никогда не сможет жить его жизнью, а другой он не знал. Ему надо было остановить ее, пока она не влюбилась.
– Мы никогда не сможем быть вместе, – он не мог заставить себя поднять на нее глаза и чувствовал себя трусом. – Я зарабатываю на жизнь пистолетом, а ты ненавидишь оружие. – Время приятных снов подошло к концу. Пора шагнуть навстречу действительности.
Аманда наклонилась и прижалась щекой к его лицу.
– Никто не мог заставить меня почувствовать себя так, как это сделал ты, – ее губы слегка коснулись его губ в печальном поцелуе. – Но ведь должен же быть выход. – По лицу Аманды катились слезы.
Клинт знал выход, единственный выход для такого мужчины, как он, и такой женщины, как она. Ему нужно было любить ее достаточно сильно, чтобы отпустить. Ему нужно было сделать так, чтобы она возненавидела его.
– Многие старые девы чувствовали себя со мной особыми женщинами.
Клинт попробовал улыбнуться, но нож, которым он пытался ранить Аманду, задел и его душу. Такая женщина, как эта, могла справиться с ненавистью, но не с сердечной болью. Он вынужден был нажать сильнее, чтобы потребность выжить взяла верх над ее чувствами к нему.
– Для меня ты была банальным развлечением, леди. Приятным развлечением. Неужели ты думаешь, что женщина может что-то значить для меня? И если бы кто-то вообще смог захомутать меня, то это уже случилось бы давным-давно. Я быстро забуду о тебе, стоит мне оказаться в другом городе и в постели с другой женщиной.
Она не хотела верить ему. Всю жизнь она ждала от себя такого чувства к мужчине и не могла допустить, чтобы мечта ее была уничтожена.
– У тебя жар, – Аманда знала, что ее слова не имели смысла, но о логике надо было забыть. – Тебе нужен отдых.
Смех Клинта показался жестоким.
– Этот жар спадет так же быстро, как и тот, что поднялся из-за тебя.
– Но…
Его рука скользнула к ее груди.
– А она так же тяжела в мужской руке как и рукоятка кольта, но поверь мне, кольт – вещь более надежная.
Клинт увидел вспышку гнева в глазах Аманды и понял, что победил. Пусть она ненавидит его. Черт возьми, большинство людей испытывает ненависть к нему с первого взгляда. Пусть она оттолкнет его так, что будет в состоянии собрать остатки своего достоинства и склеить кусочки разбитой жизни.
Аманда отдернула руки и встала.
– До свидания, мистер Мэтьюз, – ей хотелось бросить ему в лицо очень много слов, но она крепко сжала губы, все еще помня о своей гордости. Она быстрее умрет, чем признается в том, что любит его.
Чувствуя желание поскорее убежать, Аманда схватила с кухонного стула куртку Клинта и выскочила из комнаты с достоинством женщины, покидающей низко падшего мужчину, почти ничтожество.
Именно так и чувствовал себя Клинт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20