Застольная беседа текла отрывочно и скучно. Даже неугомонная Салли Причард притихла. Легкая, непринужденная беседа никак не получалась, потому что наши умы оказались взбудоражены мыслями, которые мы не осмеливались высказать вслух. А для того, чтобы не молчать, то и дело упоминали имя этой бестолковой Элси, словно она тоже сидела за нашим столом.
И если мы без конца повторяли имя Элси, то никто ни разу не осмелился упомянуть ту самую женщину, которую Элси встретила на лестничной площадке.
Глава 6
— Можно войти? — спросила Фанни.
Она задержалась в дверном проеме в ожидании моего ответа. Ее розовые щечки и блестящие глаза лучше всяких слов говорили о том, что нервное напряжение, которое она пережила два дня тому назад, ушло в далекое прошлое. Даже вчерашний тягостный обед и сегодняшний завтрак, прошедший в подавленном настроении, нисколько не поколебали ее духа. Ее приход оказался очень кстати. Я была рада всему, что могло меня отвлечь от трудных и бесполезных размышлений. Поэтому я искренне улыбнулась и пригласила ее войти.
Фанни влетела в комнату, шелестя юбками я оставляя за собой запах розового масла.
— Ты обещала мне показать альбомы с вырезками, — затрещала она. — Я подумала, что смогу посмотреть до ленча. А ты, если хочешь, можешь присоединиться к Салли и Эдмонду. Хотя это и не совсем разумно.
В ее совете относительно компании мистера Ллевелина я не нуждалась. У меня имелось вполне достаточно своих причин, чтобы избегать ее брата. Тем не менее, я спросила, почему она так думает?
Фанни зевнула, вежливо прикрывая рот изящной ручкой.
— Эдмонд может быть ужасным джентльменом, когда он вынужден развлекать много глупых женщин, — спокойно произнесла она слова, которые ужаснули меня.
Сообразив, что для меня как женщины это прозвучало довольно оскорбительно, она дернула плечиками, вроде как извиняясь.
— Это его слова, а не мои, — миролюбиво объяснила Фанни. — А я вовсе не хочу сказать, что ты глупенькая. И ты имела возможность убедиться в том, что иногда он может быть очень нелюбезен.
— Поэтому миссис Причард вызывает у меня самое глубокое сочувствие, — заметила я.
. — Не беспокойся о ней, — засмеялась Салли. — Половина оскорблений Эдмонда до нее не дойдет. А вторую половину она переиначит и к концу дня выдаст за комплименты.
Фанни распахнула створчатую дверь, стала лицом к солнцу и развела в сторону руки. Теперь она напоминала цветок, впитывающий солнечное тепло и свет. Я невольно залюбовалась ею и подумала, что в ее движениях и даже в поступках много артистизма. Такое впечатление, будто она живет на сцене и ежесекундно помнит о публике, которая пристально следит за ней и придирчиво оценивает ее. Эти черты характера нельзя выработать в себе тренировками, с ними нужно родиться. Фанни, несомненно, унаследовала их от матери. Если она унаследовала от нее и внешность, то ее мать была красавица. По крайней мере, достаточно красивой, чтобы соблазнить такого богатого джентльмена, каким был отец Эдмонда и Урсулы. Да не просто соблазнить, но до такой степени свести его с ума, чтобы он вопреки светским пересудам женился на ней.
Мне интересно было знать, высказывались ли когда-нибудь Эдмонд и Урсула неодобрительно по этому поводу. Почти не вызывало сомнений, что высказывались не однажды.
Альбом с вырезками лежал в среднем ящике туалетного столика, под шерстяной шалью моей матери. Я вытащила верхний альбом и положила на столик с откидной крышкой, стоявший рядом с балконом. Затем там же положила еще один альбом. Фанни сразу же отбросила все светские условности и превратилась в непосредственного ребенка. Она взяла стул, поспешно пододвинула его к столику, села в неудобной позе, боком, и жадно набросилась на альбом.
Мы сосредоточенно рассматривали статьи. Отзывы попадались всякие: лестные и не очень. Если встречался нелестный, Фанни пропускала его, лестный внимательно читала. В основном, страницы были заполнены статьями о многочисленных успехах миссис Мэдкрофт. Уже через несколько листов отчеты-дифирамбы стали повторяться.
— Никогда бы не подумала, что популярность медиума может быть так ненадежна и коротка, — размышляла вслух Фанни. — Ведь за последние двадцать лет я даже не слышала о миссис Мэдкрофт. Пока Салли не обратила на нее мое внимание.
А у меня мелькнула мысль, что невероятная популярность миссис Мэдкрофт определялась, может быть, не только медиумом, но и ассистенткой. Но каких-либо подтверждений тому в газетах мне не встретилось, и я перестала об этом думать.
Вообще-то имя моей матери как ассистентки медиума и ее постоянной спутницы в газетных публикациях упоминалось довольно часто. В альбоме оказалось также немало фотографий, где мама и миссис Мэдкрофт были сняты вместе. Но не встречалось ни одной такой замечательной, как фотография, подаренная мне миссис Мэдкрофт.
Возможно, из-за деликатных особенностей в жизни ее собственной матери, а может быть, отдавая дань нашей дружбе, Фанни особое внимание обращала на те'. заметки, где упоминалось имя моей мамы.
— Кажется, твоя мать работала с миссис Мэдкрофт именно в те годы, когда та находилась на вершине популярности, — подчеркнула она. — Представляю, какой она была знаменитостью. Не думаю, что кто-нибудь еще для нее в то время значил больше, чем миссис Мэдкрофт.
— Но мистер Кевери значил все-таки больше, — напомнила я.
— При таких обстоятельствах твою мать, должно быть, знали в лицо во всем Лондоне, — продолжала Фанни, не придав значения моей реплике. — А ты когда-нибудь мечтала стать знаменитой?
— Мой отец придерживался строгого мнения по этому поводу, — засмеялась я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136