А лицо… Нет, этого лица нельзя было забыть…
— Итак, — прогнусавил Реджинальд, — ты все-таки вернулся. Что ж, этого следовало ожидать. — Тут Логхтон сделал широкий жест рукой: — Чудесное местечко, не правда ли?
Сквозь решетку на маленьком оконце дул затхлый ветерок, приносивший с собой запах гари и облачка сажи. На каменные плиты пола откуда-то капала вода, в углу, за ворохом подгнившей соломы, явственно возились крысы.
Реджинальд поежился. Квент посмотрел на него с нескрываемым отвращением и усмехнулся:
— Что, дружище, невесел? Не рад встрече?
Смех Квентина заметался в гулкой камере, отражаемый ее сырыми, серыми стенами. Реджинальд испуганно покосился на стражников, борясь с желанием поскорее удрать из этой дыры.
— Не уходи, дружище, — взмолился проницательный Квент. — Неужели ты побрезгуешь моим гостеприимством? Не волнуйся, долго ты здесь не задержишься! К обеду я буду обретаться уже совсем в других краях!
— А ты не можешь без того, чтобы не скалить зубы? — прошипел Реджинальд и облизал пересохшие губы.
— Нет, никак не могу! Ты слишком сильно трусишь, чтобы заслужить мой гнев! Ты должен либо удовлетвориться моими насмешками, либо проваливать отсюда поскорее!
— Ты же прекрасно знаешь, что я не могу так быстро уйти!
Квент удивленно вскинул брови.
— Разве? Но я что-то не вижу цепей на твоих ногах!
— Цепей нет, но есть невидимые путы. Человек, которого ты прислал за мной, поклялся, что в моих же интересах навестить тюрьму. И как можно скорее. И вот я здесь, хотя это стоило мне многого, так как ты не соизволил спуститься в комнату свиданий.
— Неужели тебе не хотелось лицезреть меня во всей красе!
— Да перестань паясничать! Скажи лучше, что тебе нужно?
— Ровным счетом ничего! Но вот ты очень много добиваешься… Пояснить?
— Будь так любезен.
— Ты очень неблагодарный человек, а ведь стольким мне обязан…
— Нельзя покороче? Но Квентин не спешил.
— С тех пор, как мы виделись в последний раз, я многому научился. Я вел жизнь в высшей степени интересную и насыщенную… Да, неужели тебе неинтересна моя история?
— Честно говоря, не очень. Тебе меня не разжалобить. Я хорошо знаю, что прокормить себя самостоятельно ты мог всегда. Ты и сейчас выглядишь неплохо… А потом — ты сам во всем виноват. Если б я получал от тебя деньги, о которых просил постоянно, то не стал бы грабить тебя на дороге. И кстати, кольца все равно сделались бы моей собственностью через несколько лет.
— Но тогда-то они не были твоими. Еще неизвестно, что подумают судьи, когда услышат мою печальную повесть.
— Они не поверят тебе.
— Если ты в этом уверен, то зачем пришел ко мне? Да, судьи терпимы к богатеньким и знатным. Однако суд — процесс всенародный, прилюдный, по крайней мере, и слишком многие будут на моей стороне. Ты не боишься скандала?
Реджинальд снова поежился и жалобно зашмыгал носом.
— Даже если ты и напакостишь мне, то для себя все равно ничего не выгадаешь! Тебя едва ли помилуют, даже если уверуют в твою печальную, как ты выразился, повесть.
— Как бы там ни было, а страдать я буду не в одиночку. Или ты думаешь, что я буду печься о твоем добром имени?
— Да чего же ты хочешь, в конце концов? — всхлипнул Логхтон.
— Твоего сотрудничества. А также помощи Джейн.
— Я не могу заставлять ее…
— Можешь! И должен! А иначе тебе придется очень худо.
— Что именно от нас требуется?
— Вы должны отказаться от тех обвинений, которые выдвинули против леди Милфилд. Скажите, что погорячились. Скажите, что леди Милфилд не хотела вам зла. Настаивайте на ее немедленном освобождении. Всем своим знакомым скажите, что она ни в чем не повинна.
Я повторю на суде то же самое. Что же касается еще одного дельца…
Реджинальд замер.
— … то я обещаю держать язык за зубами.
— Это все? — выдохнул Логхтон.
— Хватит и этого. Но ничего не говори Даморне о нашей встрече. Ни ты, ни Джейн.
— Хорошо. Надеюсь, что вообще больше не придется разговаривать с этой авантюристкой!
— А теперь иди. И выполни все мои поручения немедленно, а то ведь я могу и передумать!
Реджинальд с такой стремительностью покинул камеру, что Квентин расхохотался. Впрочем, смеялся он скорее от того, что Даморна не разделит его горькой судьбы, нежели от того, что Логхтон был действительно комичен в своей, мягко говоря, трусоватости. Как только Даморну освободят, Эвертон к ней вернется и позаботится о ее судьбе.
Даморна вышла из тюрьмы. Она едва верила в то, что вновь оказалась на свободе. Причин освобождения никто объяснить не пожелал. Все, чего хотелось сейчас бедной девушке, — это оглянуться кругом и увидеть дома, деревья, нарядных прохожих, увидеть все что угодно, только не серые каменные стены и жалких измученных узников.
Даморна понимала, что ей предстоит сделать очень многое. Но прежде всего она нуждалась сейчас в ванне. После купания ей сам черт будет не брат.
Даморна устало плелась по улице, не имея денег на кэб. Однако она знала, что на Довекурт ее по-прежнему ждут преданные Маргарет, Джим и Уизел. Вместе они непременно решат, как вызволить из беды Квентина.
Но вот и дом…
— Миледи, — вскричала Маргарет, когда Даморна бессильно упала ей на руки. — Я увидела, как вы поднимались по лестнице, но приняла вас за нищенку и уже хотела прогнать!
— Я и ощущаю себя нищенкой, но выгонять меня все же не следует. Дай лучше попить чего-нибудь горяченького и сделай ванну.
Маргарет отвела госпожу в гостиную и усадила рядом с камином, где несчастная и обогревалась, пока ванна не была готова.
Купание подняло настроение Даморне. Это приподнятое настроение немедленно было закреплено огромным пирогом с фасолью, который опять-таки принесла хозяйке заботливая Стинчли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64