Она смущенно опустила глаза, стала нервно теребить метелку для пыли, потом пробормотала:
— Миссис Пендавс… она сказала… он Вам не нужен и велела отнести на чердак.
— Вот и хорошо, мне он действительно не нужен, — успокоила я девушку, втайне удивившись ее замешательству.
Мэри поспешила удалиться, и это еще раз подтвердило мое подозрение, что здесь что-то не так.
Вопреки моим ожиданиям, Клариссы в классе не было. Вместо нее меня ожидал сам лорд Вульфберн, торжественно возвышаясь у окна. Я заметила, что он напряженно вглядывается в развалины, однако, услышав мои шаги, он плавно сбросил колдовские чары, резко повернулся и сделал несколько шагов мне навстречу.
В лице его уже не было того неистового выражения, которое так неприятно поразило меня накануне, но в глазах все еще поблескивали дьявольские огоньки, а губы при виде меня сложились в сардоническую ухмылку. Он был в той же одежде, что и вчера, волосы висели в беспорядке, хотя было видно, что он пытался как-то причесать их. И все же от его властной осанки, от всей его фигуры исходила такая притягательная сила, которая делала недостатки костюма несущественными.
— Ну как, довольны ученицей? — спросил он, не поздоровавшись и не обратившись ко мне по имени.
— Вполне. Она интеллигентна, воспитана, а в ее образовании совсем мало пробелов.
— Значит можно надеяться, что Ваши новые обязанности не покажутся Вам слишком обременительными…
— Совсем не обременительными.
— …или неприятными?
— Напротив, Кларисса очень милый ребенок.
Он кивнул. Мое мнение подтвердило его собственное.
— А как Вы находите Вульфбернхолл? Вам нравятся Ваши комнаты?
— Я потрясена их роскошью и удобством. Он передернул плечами.
— Благодарите миссис Пендавс. Эти вопросы находятся в ее ведении, так что и порицание, и благодарность обращайте к ней.
— Я уже выразила ей искреннюю признательность. Но у меня есть дело к Вам. Миссис Пендавс самым решительным образом пытается сделать меня членом вашей семьи. Полагаю, здесь какое-то недоразумение, она, может быть, неправильно Вас поняла или…
— А кем прикажете Вас считать? — спросил он резко, даже слегка обиженно.
Я почувствовала, что внутри все замирает от страха. Меньше всего хотелось снова пережить его гнев.
— Я просто гувернантка Вашей дочери, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал твердо и не выдавал моего волнения. — Больше ничто нас не связывает: ни кровные узы, ни что-либо другое.
Я смотрела на него в упор, стараясь понять, уж не полагает ли он, что его брат меня официально удочерил. К моему удивлению, он довольно грубо хмыкнул:
— Если бы Вы были родной дочерью брата, то вряд ли появились бы в этом доме, хотя это наше родовое гнездо.
Проведя тыльной стороной ладони по небритой щеке, он добавил:
— А также я не испытывал бы к Вам ни милейшего уважения. Брат был большим себялюбцем и передал свой эгоизм жене и дочерям. Вам чертовски повезло, что Вы сумели избежать подобной участи.
Последнюю фразу он произнес очень мягко, тихим голосом, что придало какой-то важный смысл и особую интимность его словам. Словно он надеялся, что недостаток расположения ко мне его родных может оказать добрую услугу и лично ему.
Я насторожилась:
— Если бы я была родной дочерью, я бы с Вами не согласилась.
Однако теперь мне стала понятнее причина его не слишком доброго отношения к вдове брата.
— Поэтому Вы…
Я осеклась, осознав неделикатность вопроса, который собиралась задать.
— Вы хотели спросить что-то?
— Извините. Я сказала, не подумав. Мой вопрос Вам покажется грубым и неуместным. Я не имею права задавать подобные вопросы.
— Вот как? — горькая складка губ уступила место самонадеянной улыбочке, способной разбить сердца всех женщин от Корнуэлла до Шотландии. — Это меня заинтриговало. Вам придется закончить фразу, раз уж начали. Я жду.
Его повелительный тон и выжидательная поза поколебала мое намерение не продолжать.
— Я просто хотела спросить, не явилось ли это Ваше нерасположение к семье брата причиной того, что Вы урезали содержание леди Вульфберн.
— Кто, черт возьми, сказал Вам эту чушь?
— Она сама. Этим она объяснила необходимость удалить меня из дома.
— Просто чепуха. Я дал согласие оплачивать все ее расходы и выделил ей на личные нужды столько же, сколько она получала от мужа.
От удивления я невольно вскрикнула. Он нахмурился.
— Вы, должно быть, предпочли бы оставаться в полном неведении? А я думаю иначе. Только дураки боятся правды и требуют от других, чтобы неприятные вещи от них скрывали. Если хотите остаться здесь, то я ожидаю от Вас той же силы духа, которую замечал раньше.
— Постараюсь не разочаровать Вас, — только и смогла я произнести.
— Уж пожалуйста, сделайте милость.
Если он и собирался сказать что-то еще, то его прервало появление дочери. Она вбежала в комнату такая веселая и оживленная, какой я ее еще не видела, и, увидев отца, воскликнула, не скрывая восторга:
— Папа, ты хочешь посмотреть, как я занимаюсь? Но он был несколько раздосадован, что его прервали.
— Не собираюсь, — бросил он резко, но тут же улыбнулся, чтобы смягчить впечатление от отказа. — Не могу навязывать свое общество двум очаровательным леди, — добавил он, бросив на меня быстрый взгляд.
Я поспешила отвести глаза.
— Но, папа, останься, я хочу, чтобы ты остался, — настаивала Кларисса. — Джессами считает, что ты красивый и добрый.
Лорд Вульфберн вопросительно поднял брови. Я почувствовала, что краснею.
— И когда же она успела сделать это признание? — спросил он, забавляясь моим смущением.
— Это Кларисса выразила такое мнение, а я не имела причин его оспаривать, — пробормотала я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86