Этот философский вопрос прервал мои размышления о странной мисс Осборн.
— Нехорошо говорить неправду, но молчать еще хуже.
— Разве плохо, что она кормила Кастора и Поллукса? В этом нет вреда.
— Согласна.
Но, возможно, эта женщина специально приручила собак. Видимо, она приняла решение о побеге задолго до его осуществления. Странно только, что она не продумала, как забрать вещи. Так вот почему собаки ее пропустили!
— Интересно, как все же папа узнал? Ведь он знал, что она дружит с собаками?
— Я не собиралась проговариваться, но он был так расстроен, когда она исчезла. Ее не могли найти. Он знал, что собаки ее не выпустили бы. Мне пришлось рассказать, почему они дали ей пройти.
Она испытующе смотрела на меня, боясь, что я не одобрю ее поступка.
— Ты поступила совершенно правильно, — сказала я. — Было бы жестоко продолжать хранить секрет, когда все волновались. Так как мисс Осборн все равно скрылась, это ей уже не могло повредить.
Кларисса обрадовалась.
— Я тоже так думала.
Все же я чувствовала, что она сказала не все. Она налетела на трюфель с такой решительностью, что я поняла: она борется с желанием сказать что-то еще.
— Я тоже умею хранить секреты, — заверила я. — Если тебе нужно будет поделиться тайной, знай, что я никому не скажу.
Она пытливо посмотрела на меня. Губы ее дрожали, но она молчала и нервно теребила вилку. Обеспокоенная, что ей может стать плохо, я положила свою руку на ее.
— Ты не обязана мне рассказывать то, что не хочешь. Но, если есть желание поговорить, я охотно выслушаю.
Она глубоко вздохнула, доля напряжения исчезла.
Я пожалела, что мне не в ком искать облегчения. Она меня все больше беспокоила. Какие тайны жизни в этой маленькой головке не находят выхода?
И какой вред они причиняли ей?
Ночь прошла спокойно, и на следующее утро Кларисса вошла в классную комнату хорошо отдохнувшей и более оживленной, чем накануне. Снова она фанатично набросилась на книги. Вопросы, которые она задавала, говорили о тонком понимании материала. У нее был такой склад ума, что надо было поставлять пищу для размышлений. Только это могло уберечь ее от мрачных мыслей.
Вскоре после начала занятий в дверь постучала экономка. За ее спиной стояла высокая сухая дама, хорошо одетая; по ее глазам видно было, что она не любит шутить, знает себе цену.
Миссис Пендавс провела ее в комнату и представила.
— Мисс Риджер. Надеюсь, Вы извините нас за вторжение, она пришла, чтобы снять мерку с Клариссы. И Вашу тоже, — добавила она менее официально.
— Мою? — от удивления я поднялась со стула.
— Его Светлость говорит, что Вам тоже нужно сделать несколько платьев.
— Но мне хватает своих, — пыталась защищаться я. — А если понадобятся еще, я куплю их на заработанные деньги.
Миссис Пендавс сложила руки и стояла в позе послушной школьницы.
— Конечно, Вы правы поступать, как считаете нужным. Но лучше поговорите с хозяином. Он не терпит непослушания.
По ее едва уловимой улыбке я поняла — она уверена, что я сдамся, лишь бы не предстать перед ним лишний раз.
— Немедленно поговорю с ним. Он в кабинете? — решительно заявила я.
Она кивнула.
— Мисс Риджер может сначала заняться Клариссой. Здесь достаточно светло, можно не переходить в другую комнату.
Она, конечно, была уверена в моем поражении. Я направилась к двери, вызывающе задрав нос, в полной решимости удивить и разочаровать ее.
Дверь в кабинет была открыта. Не успела я постучать, как услышала голос лорда Вульфберна, приглашавший меня войти.
Он сидел за письменным столом, водрузив на него ноги и ехидно посмеиваясь.
— А! Мисс Лейн! Я ждал Вас. Миссис Пендавс сообщила, что прибыла портниха, — он едва сдерживал смех.
Его вид и тон меня раздражали. Он снова провоцировал меня.
— У Вас совершенно отсутствует понятие приличий, — сказала я.
— Отсутствует? Совершенно точно, я никогда не думал обратное. Если вы когда-то и считали меня приличным человеком, это было предубеждение. Но в чем я виноват в данном случае? В том, что хочу видеть свою воспитанницу прилично одетой?
Он сделал ударение на слово «прилично», и я подумала, что истинные его намерения совсем в другом. Но меня не эта часть его заявления выводила из себя.
— Пора уже прекратить эту игру, — сказала я. — Я не Ваша воспитанница, а не больше, чем молодая женщина сомнительного происхождения, которую воспитали из жалости. Сомневаюсь, что мои предки занимали более респектабельное положение, чем, скажем, у Вашей служанки Мэри. Я ничего не требую, кроме положенной мне зарплаты. Из этих денег я буду покупать себе такую одежду, какую сочту нужной. И сама буду решать, когда и как часто пополнять свой гардероб.
К моему ужасу, он скинул ноги со стола и поднялся с кресла. Это движение было столь же стремительным и решительным, как в тот первый раз, когда мы имели беседу в кабинете. В нем с трудом можно было узнать развалившегося нагловатого барина, которого я видела перед собой минуту тому назад. В мгновение ока он оказался рядом со мной, впился в меня сверлящими темными глазами, как варвар-завоеватель. Мне пришлось собрать все мужество, чтобы сохранить ровную осанку, сидя на диване, а не вдавиться в спинку.
— Принимаю Ваше предложение, мисс Лейн. Давайте покончим с играми. Возможно, мое предложение не удовлетворяет требованиям приличного поведения. Тем лучше. Я уже много лет не забочусь о приличиях, но не стал от этого хуже, — в его голосе появилась твердость, которой можно было бы восхищаться, если бы она была направлена на более благородные цели. — Однако должен признаться, я действительно считаю Вас своей воспитанницей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86