– Я была бы счастлива, если бы этот Титул так откровенно не предпочитал мои деньги. Три дня назад мы еще даже не были знакомы. А он не такой человек, чтобы изображать, чувства, которых не испытывает.
«И тем не менее она уже любит его, – подумала Джессалин. – Бедняжка».
Ярко одетая, увешанная драгоценностями женщина пересекала бальную залу, заглядывая во все ниши.
– О Боже, это мама, – тяжело вздохнула мисс Гамильтон. – Она знает все мои маленькие хитрости. – Она ласково улыбнулась Джессалин, и в синих глазах опять зажглись, веселые огоньки. – Мне было бы очень приятно, мисс Летти, если бы вы изредка навещали меня. – Несмотря на веселый тон, Джессалин физически ощущала окутывающий ее новую знакомую ореол одиночества.
Протянув руку, она улыбнулась в ответ.
– Пожалуйста, называйте меня Джессалин.
– А вы меня – Эмили, – пожимая протянутую руку, сказала мисс Гамильтон.
Они вместе вышли из ниши, и Эмили поспешила навстречу матери. Очень хрупкая, небольшого роста, девушка двигалась с той прирожденной грацией, которой Джессалин всегда завидовала. Миссис Гамильтон опиралась на руку длинноносого блондина с редеющими волосами и застывшим на лице высокомерным выражением. Это, наверное, и есть тот самый Титул, подумала Джессалин, и ей стало очень жаль мисс Эмили. Этот человек явно относился к тому типу мужчин, которые держат жен в золотых клетках, а сами напропалую развлекаются на стороне.
Внезапно ее грубо схватила чья-то рука, и, повернувшись, Джессалин увидела перед собой лицо падшего ангела. Сердце бешено застучало в груди.
– Что ты делаешь? – вскрикнула она.
– Собираюсь станцевать с тобой тур вальса, – ответил Маккейди неожиданно мягким голосом, и уже в следующую минуту сильная рука, обняв ее за талию, увлекла н гущу танцующих.
В какую-то минуту испуганный взгляд Джессалин выхватил из толпы Кларенса, стоявшего в дверях с двумя бокалами шампанского, но его тотчас же заслонили танцующие пары.
Она подняла глаза на Маккейди и была потрясена выражением его глаз. Губы его были плотно сжаты в тонкую линию, что всегда придавало его лицу какое-то жестокое выражение.
– Ты все еще собираешься выйти за него замуж?
– Да, – солгала Джессалин и, потупив взгляд, уставилась на свои ноги, которые почему-то вдруг перестали гнуться.
– Если хочешь знать мое мнение, ты совершаешь большую ошибку.
– Меня совершенно не интересует твое мнение. А теперь, если ты соизволишь отпустить меня, я…
– Да ладно вам, мисс Летти. Куда подевались ваши светские манеры? Когда джентльмен приглашает вас на танец, крайне невежливо ему отказывать.
– Ты меня не приглашал. Ты даже не спросил, хочу ли я танцевать.
– Да, это непростительная оплошность с моей стороны. – Он наклонил голову, и его горячее дыхание щекотало щеку Джессалин. – А вы, мисс Летти, по-прежнему не умеете вальсировать, не глядя на свои ноги.
Неожиданно для себя самой Джессалин рассмеялась. Она понимала, что этот смех нервный, что необходимо немедленно взять себя в руки, но не могла. Ее звонкий и по-прежнему резковатый смех неожиданно громко прозвучал в бальном зале. Она не видела реакции окружающих, потому что, запрокинув голову, смотрела в расписанный золотом потолок. Маккейди не смеялся. Он закрыл глаза, и его губы искривились, как от резкой боли. Его правая рука еще крепче сжала талию.
– Джессалин… ты помнишь то лето и ночь голубой луны?
Джессалин испуганно посмотрела ему в лицо. В темных глазах затаилась какая-то неуверенность, даже ранимость, она никогда не видела их такими раньше. Словно на какое-то мгновение вечные тени развеялись, обнажив частичку его истинной души.
Она сглотнула комок, подступивший к горлу.
– Я никогда не смогу забыть ту ночь. Он отпустил ее, хотя музыка еще длилась.
– Я тоже. Я буду помнить ее столько, сколько буду жить. Несмотря на все то, что мне пришлось и еще придется совершать… Что бы ни случилось, я никогда не забуду той ночи. И никогда не забуду тебя.
Джессалин изумленно смотрела на него, пытаясь понять, зачем он говорит эти слова. Слова, так сильно походившие на прощание.
Глава 17
Кларенс стоял перед Джессалин с двумя бокалами шампанского. На его обычно спокойном лице застыло изумленное выражение.
– Мы не можем уйти сейчас, – говорил он, – Еще нет и полуночи. Что подумают люди?
– Мне безразлично, что они подумают. Скажи им, что бабушке стало нехорошо.
– Если это из-за Сирхэя, если он оскорбил тебя, то я… я потребую сатисфакции.
– Ты собираешься с ним стреляться на рассвете? – саркастически поинтересовалась Джессалин, но тотчас же пожалела об этом. – Кларенс, – со вздохом сказала она, – мы всего лишь танцевали.
«Всего лишь танцевали». Джессалин не могла понять, почему ее охватило такое горькое чувство потери. Но она знала, что не в состоянии больше ни минуты находиться в этой танцующей, смеющейся толпе.
– Пожалуйста, Кларенс, отвези нас домой. Кларенс отдал бокалы проходившему мимо лакею и взял Джессалин под руку.
– Ну что ж, хорошо. Но я надеюсь, ты понимаешь, как важно для меня было приехать сюда сегодня вечером.
Хотя у Алоизия Гамильтона и нет титула, он обладает огромным влиянием в правительственных кругах. Таким влиянием, о котором ваши драгоценные герцоги и графы могут только мечтать. А ты, как моя будущая жена, должна беспокоиться о моей карьере в парламенте.
Джессалин с трудом подавила желание заявить, что никогда не выйдет за него замуж. Зачем портить настроение человеку, который по-прежнему оставался ее самым верным, самым дорогим другом.
Они уже почти пробились к двери, когда в зале раздался резкий звук рога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140