На руке, схватившей его за рукав, сверкали золотой и рубиновый символы его собственности.
– Я готовилась к тому, чтобы быть тебе женой, – запинаясь произнесла Тина. – Я помогу тебе забыть...
– Забыть – что? – оборвал ее Джон.
– Ты... ты знаешь, – замялась Тина.
– Мой первый брак? – прорычал он. – Ты это имела в виду?
Она наконец отпустила его рукав и отпрянула. Голубые глаза вдруг вспыхнули – супруга задела его за живое, коснулась его тайны, и лицо Джона исказилось, словно от боли, сильнее которой нет на свете.
– Говорить о моем первом браке очень трудно, Тина. – Его руки сжали ее плечи так, будто он хотел поделиться своей болью. – И тебе лучше сразу узнать, что я не стану обсуждать то, чему надлежит оставаться неприкосновенным. Если не ворошить былое, боль стихает, но забыть все вовсе... – Его жесткий взгляд остановился на ее лице. – Сомневаюсь, что это возможно.
– Мне... мне очень жаль, Джон... – Это были не те слова, в них прозвучало лишь задетое женское самолюбие, а предложить ему свою любовь Тина не смела. Тина не могла сказать Джону, что хочет быть с ним. Отпуская ее, он весь дрожал, и девушка только сейчас почувствовала боль от его пальцев.
– Иди спать, Тина, – вздохнул Джон. – Ты неважно выглядишь.
– Джон... – Она стояла перед ним, нервно крутя обручальное кольцо. – Ты жалеешь о нашей женитьбе, да?
– Думаю, нам нужно узнать друг друга получше. – Его глаза сузились. – Надеюсь, ты не против?
Тина хотела угодить ему, поэтому кивнула.
– Тогда ложись, а я подоткну тебе одеяло. – Он поднял ее на руки и отнес в кровать, заботливо поправил одеяло и убрал волосы с лица жены. – Спи крепко, дорогая. Завтра у нас тяжелый день.
Тина надеялась, что Джон останется, но он с улыбкой нагнулся и поцеловал ее в лоб. Спустя секунду дверь за ним закрылась. Так прошла Тинина первая брачная ночь.

Глава 4

У Тины слегка гудело в ушах. Она никак не могла привыкнуть к мысли, что под ними ничего нет, кроме пустого пространства.
Она смотрела в иллюминатор и видела одни только облака. Авиалайнер-гигант полз по небу, словно жук по потолку. Он нес Тину к новому дому. Газета Джона перестала шелестеть, и она поняла, что муж о чем-то задумался. Видеть его рядом было одновременно приятно и больно. Тина прикусила губу, вспомнив их первую ночь. Некоторые из разделявших их барьеров были преодолены, и она могла взять его за руку и чувствовать себя настоящей его женой.
– Нервничаешь, Тина? – Джон крепко сжал ее руку.
Тину поразила его улыбка – горькая и отрешенная, подумалось ей, – и девушка сделала так, чтобы их пальцы переплелись.
– Чуть-чуть, – призналась она, хотя это было явным преуменьшением. У нее душа ушла в пятки.
– Скоро привыкнешь, – успокоил ее Джон. Взгляд его аквамариновых глаз остановился на лице молодой жены в поисках согласия. – Сомневаюсь, что Лиз примет тебя в штыки, об этом не тревожься. Когда она увидит, как ты молода, то примет тебя как подружку, привезенную ей из Англии любящим отцом.
Несмотря на шутливый тон, в его голосе звучали и серьезные нотки, и Тина с беспокойством поняла, что Джон размышлял о смысле их брака – и все из-за проклятой женщины в гостинице, которая приняла их за отца и дочь! Тине захотелось тут же признаться, что она испытывает к Джону вовсе не дочернюю привязанность, но время было уже упущено. Ей оставалось лишь надеяться, что, когда они поселятся в «Доме у синей воды», все уладится само собой. Они должны сблизиться! Джон значил для нее так много!
– Не хочешь рюмочку аперитива? – предложил он.
Тина кивнула, он подозвал стюардессу и заказал херес для нее и виски с содовой для себя. Потягивая напиток, он рассказывал об острове, описывая его прекрасные лагуны, на песке которых разбросаны похожие на цветы кораллы. Но там прячутся в засадах скаты, а в море охотятся гигантские кальмары, его бирюзовые глубины скрывают зубастых барракуд...
Джон одним глотком допил остатки виски, и Тина заметила, что он смотрит на свою левую ногу. Она вспомнила рассказ Гай о том, как, пытаясь спасти жену, он поранил ногу и на него напала барракуда. В тот ужасный день он сам едва не лишился жизни – и после этого пошли сплетни о нем и кузине Джоанны?!
Тина расспрашивала об острове, стараясь обходить острые углы, и ей сопутствовал успех, потому что Джон расслабился и даже начал улыбаться, описывая гротескную скульптуру аборигена, над которой он работал. До этого момента Тина не знала, что ее муж – владелец апельсиновой плантации, управлял которой его родственник Ральф Кэрриш.
– Дом и плантацию оставил мне дядя, – пояснил Джон. – В жилах Трекарелов всегда текла горячая кровь, им не сиделось на месте. Мой далекий предок был офицером на корабле, открывшем Санта-Монику. Он обосновался на острове, стал плантатором, завел семью. Дядя – его прямой потомок. После его смерти я вступил в права владения. Я работаю на острове и никогда его не покину. Ральф – прекрасный управляющий, и на этот счет у меня не возникает никакого беспокойства.
Взгляды Тины и Джона пересеклись.
– Ральф – кузен моей первой жены. Он живет с сестрой, Паулой, ты скоро познакомишься с ней. Паула – творческая натура, она превратила их дом в нечто бесподобное. Думаю, с Ральфом ты должна поладить.
Из этого Тина сделала вывод, что с Паулой она может не поладить. Почему-то Тина это предчувствовала. Если Пауле нужен Джон, то с какой стати ей любезничать с его новой женой!
Они пообедали. За крошечными тринидадскими устрицами и заливным из цыпленка с зеленым салатом последовали ломтики манго в шампанском. Тине обед очень понравился.
Джон заметил:
– Хорошо, что рядом нет обычных туристов, которых вечно мутит в полете и которые то и дело хватаются за бумажные пакеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55