Лили прекрасно осознавала, что прорыв блокады — занятие опасное, и была уверена в том, что ее люди также понимают это. Ее собственные доходы оставались огромными, но не жажда наживы двигала ею. Лили двигало видение отца, который стоял в кабинете, сжимая трубку в руке и как бы удивляясь тому, что произошло.
Томми наблюдал за своей племянницей, смотревшей на море. Джеймс однажды сказал ему, что в венах Лили течет соленая морская вода и что он никогда не встречал женщины, любящей море так сильно, как она. Казалось, что Лили получает жизненную силу от соленого воздуха, от морских брызг, падавших на нее дождем. Лицо девушки было поднято к солнцу, крепкие руки держались за полированные поручни. Эти руки привыкли к штурвалу парохода и способны провести его по узким каналам или крепко удерживать во время летнего шквала.
— Еще один удачный рейс, — произнес Томми за спиной Лили.
— Да, это так, — согласилась она, но мысли ее витали где-то далеко. Возможно, уже в следующем плавании, если Томми знал племянницу настолько хорошо, как считал.
— Ты становишься похожей на ливерпульскую портовую крысу, — произнес он с любовью. Если бы у них с Корой были дети, он даже представить себе не мог, чтобы любил их больше, чем свою племянницу Лили. С улыбкой Томми подумал о жене. Кора ждала их возвращения в Нассау. Рейсы отнимали теперь дни, а не месяцы, и доходы намного выросли. Теперь для них настала хорошая жизнь, и все благодаря Лили.
Томми знал об опасностях, подстерегавших их во время рейсов, и ясно представлял всю неслыханность ситуации — женщина носит брюки да к тому же командует кораблем! И это — в обществе, в котором росла Лили, настолько лживом, что существование известной женщины-пирата Энн Бонни считалось всего лишь легендой. Если бы только Томми мог убедить Лили остаться дома и предоставить рисковать ему!
Но он не мог, и поэтому стал ее правой рукой на корабле, и собирался ею оставаться. Пока не закончится война. Пока Лили не выполнит свою миссию.
Квент, прихрамывая, шел по тротуару мимо живописных магазинчиков, уже знакомых ему после четырех дней пребывания в Нассау. Он не обращал на них внимания. Сегодня у него выдался плохой день — нога давала о себе знать, боль разрывала бедро при каждом шаге. Хирург предупреждал его, что выздоровление займет некоторое время — Квент не хотел даже думать, сколько именно, — и все равно в его жизни останутся дни, когда ранение будет напоминать о себе болью. К черту! Уже прошли месяцы, а он все еще чувствует себя инвалидом. Квент оперся на ненавистную трость из гладкого черного дерева с золотым набалдашником в виде змеиной головы.
Наконец он подошел к дому, который искал. Дом связного. Коттедж ничем не выделялся из череды зданий, окружавших его. Все они выглядели аккуратными и ухоженными, и всюду видны были следы борьбы с местной растительностью, пытавшейся оккупировать их стены.
За прошедшие четыре дня Квент устроился в лучшей гостинице города и попытал счастья во всех доступных азартных играх. За одну ночь он проиграл все, что выиграл до того, и с легкостью обнаружил сторонников Конфедерации, с которыми предполагал завязать дружбу.
Весь чертов остров кишел приверженцами Юга. Квент чувствовал себя как дома со своим южным акцентом и в подобающей джентльмену одежде, которой снабдил его полковник. Да и трудно чувствовать себя иначе на острове, почти полностью заселенном южанами и служившем убежищем для контрабандистов.
Слуга в ливрее открыл дверь сразу же после звонка, как будто бы ждал его. Полковник Ферфакс приказал установить контакт, только когда Квент почувствует себя в полной безопасности.
— Квентин Тайлер к миссис Слокам, — представился он женщине, устанавливая дистанцию между ними хмурым взглядом, ставшим естественным выражением его лица. Так он призывал окружающих оставить его в покое. Квенту пришлось поработать над своей мимикой, прежде чем садиться за стол со сторонниками мятежников и контрабандистами, снабжавшими южан товарами. Однако ему не верилось, что у него есть задатки удачливого шпиона.
Горничная провела Квента в большую библиотеку — затемненную комнату с заполненными книгами стенами и простой темной мебелью. Он не заметил ни одного цветка, ни кружев, указывавших на то, что комната принадлежит женщине.
Миссис Слокам поднялась поприветствовать Квента, и он снова удивился, так как ожидал увидеть пожилую женщину. Полковник Ферфакс предупредил его, что Элеонора Слокам — вдова, и Квент представлял себе седую леди, от скуки игравшую в шпионов. Но эта красивая темноволосая женщина, приветствовавшая его, должно быть, не старше, чем он сам. Разум решительно отказывался воспринимать такое огромное количество молодых вдов, порожденных войной.
— Спасибо, Наоми, — миссис Слокам отослала служанку глубоким низким голосом, спокойно улыбаясь. Все это время хозяйка дома ни разу не оторвала взгляд от Квента, не посмотрела на тихо удалившуюся девушку, не взглянула на письменный стол. Она критически изучала его и наконец удовлетворенно улыбнулась.
Квент не скрывал своего нетерпения и не улыбнулся в ответ.
— Мистер Тайлер, — обратилась к нему Элеонора Слокам, обходя вокруг стола и поддерживая обеими руками пышную юбку своего черного шелкового платья. — Лейтенант Тайлер, — мягко поправилась она. — Добро пожаловать в Нассау.
Квент слегка поклонился в кратком и почти небрежном приветствии.
— Миссис Слокам, полагаю, вы знаете, зачем я здесь нахожусь. Нельзя ли нам перейти к делу?
Она совершенно не выглядела задетой его поведением, оставаясь спокойной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90