Безусловно, прежде прочих была опаска, следствие врожденной осмотрительности, но он еще имел исключительную способность вгонять ее в ступор каждым своим появлением. Она цепенела и конфузилась, ненавидя себя и его за это. Но самого Гая Радклиффа Алана ни в чем не могла упрекнуть, кроме того, что он слишком удачлив, слишком богат и слишком известен как филантроп.
Впрочем, в овцеводстве Гай был новичок. Несколько лет он проработал управляющим, развивая фамильный винный бизнес, сколотил немалый личный капитал, после чего решил еще дальше забраться в сельскую глушь. И здесь, в глуши, он взял в свое ведение самое лакомое скотоводческое хозяйство. Помимо овечьей шерсти, которая высоко ценится в Австралии и за ее пределами, и вина, которое позволило ему так разбогатеть, были у него ещетенистые оливковые рощи, красивые и быстрые лошади, дорогие увлечения и изысканный вкус. Всякий раз, когда Алана видела его, он был одет в шикарный костюм из тонкой шерсти, в шелковую рубашку или в изумительный кашемировый джемпер. Даже джинсовая одежда, которую он себе порой позволял – вероятно, в качестве послабления, – смотрелась на нем великолепно, так что сложно было спутать этого молодого подтянутого человека с каким-нибудь батраком-сезонником, которые в лучшие времена в больших количествах обретались на ферме «Шиповная гряда». В свое время у Кэллаханов тоже были овцы элитных пород, и шерсть они настригали в изобилии, и приезжали к ним стригали со всех концов, и зарабатывали отменно… Но те времена ушли, Алана надеялась, что не безвозвратно.
Она умылась ледяной водой, чтобы окончательно проснуться, промокнула лицо мягким полотенцем и быстро оделась в свою повседневную одежду. Всё старые, но любимые вещи, в которых так удобно работать, – обычные джинсовые брюки, просторная рубаха, серые носки и высокие ботинки на шнуровке. И видеть ее в таком наряде могли только овцы и ее верные, красивые служебные колли – Монти и Бригадир, или Бриг, как она коротко звала его. Их взаимопонимание было настолько тесным, что по окончании рабочего дня, вернее, по наступлении густых сумерек, девушка совершенно не испытывала потребности в человеческом общении.
Она прошла по длинному темному коридору мимо приоткрытых дверей в большую спальню, так что могла слышать размеренное посапывание своего родителя. Эти звуки служили ей ежеутренним утешением, поскольку с тех пор, как три года назад не стало матери, Алана пуще всех бед боялась потерять отца. Она вздыхала с облегчением, даже когда это был безобразный храп.
Девушка приостановилась и прикрыла двери, стараясь делать это как можно тише. Сквозь оставшуюся щель она могла разглядеть покоящееся на подушке бронзовое лицо отца с еще привлекательными благородными чертами, обрамленное местами посеребренными густыми черными волосами, лежащими крупными кольцами. Поверх простыни лежала его рука с переломанным, но благополучно сросшимся запястьем – последствием автомобильной аварии, ставшей причиной трагедии в их семье. Алан Кэллахан себе этого так и не простил. Беспечности, небрежности, неосторожности… Да мало ли чего еще. Он наказывал себя за случившееся каждый день своего вдовства.
Когда-то ей, маленькой девочке, он предрекал, что станет она самой красивой и богатой невестой в долине и блистательна дебютирует на ежегодном местном фестивале Нового Южного Уэльса, где собираются все любящиевыпить, поесть, потанцевать и полюбоваться на красивых девушек. Все три ее кузины Денби: Виолетт, Лили и Роуз уже успешно дебютировали. Старшей, Виолетт, было уже двадцать семь лет, как многие в ее семье оформилась она в весьма чванливое и взбалмошное создание, чувствующее за своей спиной безоговорочную поддержку родителей с безграничными возможностями. И поскольку Денби с некоторых пор водили дружбу с Радклиффами, Алана – да и не она одна – однозначно решила, что Гая прочат в мужья ее старшей кузине. Ведь ни для кого не являлось секретом то обстоятельство, что молодой Радклифф обзавелся собственным отдельным от родителей хозяйством с тем, чтобы впоследствии обзавестись и собственным семейством. Такая обстоятельность и дальновидность вполне была в его хваткой натуре.
– Доброе утро, мисс Лана.
– Привет, Бадди, – отозвалась девушка. Бадди поднимался почти так же рано, как и дочь хозяина, только его пробуждения не были сопряжены с такими поэтическими блужданиями. Он целенаправленно устремлялся на кухню.
Парнишка восемнадцати лет, из аборигенов, был неофициально усыновлен Кэллаханами лет десять тому назад. Они устроили мальчика в школу и научили многим фермерским премудростям. Бойкий Бадди чувствовал себя на ферме наравне с детьми хозяина.
В доме у Бадди, как и у каждого, были своиобязанности, которые он исправно исполнял. Он был незаменим в конюшнях, отменно знал и чувствовал лошадей.
– Как мистер Алан сегодня? – деликатно поинтересовался юноша, белозубо улыбнувшись Алане.
– Полагаю, не очень… В общем, как всегда.
– Это просто наказание какое-то, мисс Лана. Знать бы, что с этим делать!.. – посетовал он.
Алана в свою очередь пожала плечами.
– Бадди, я возьму сегодня Кристо, – уведомила она юного конюха.
– Я приготовил его.
– Уже?! – удивилась она, на что юноша кивнул. – Ты телепат, Бадди?
Тот озадаченно уставился на нее.
– Теле… кто? – переспросил он.
– Как ты мог знать заранее, что я поеду сегодня на Кристо? – поинтересовалась она.
– Просто знал… – загадочно ответил на это Бадди.
– Просто знал! – насмешливо передразнила его мисс Лана.
Алана наскоро проглотила пару сандвичей, запила их соком, затем наложила на лицо защитный крем и бальзам на губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31