– Вы опять ошиблись, – ответила Натали. Эта игра начала ее забавлять. – Поместье было закреплено за наследником. Но наследником этим был не Дерек.Она взглянула на него искрящимися от смеха глазами. Интересно, к какому выводу он придет? В глазах его отразилось сомнение. Похоже, он сделал единственно верный вывод, почему старший сын лишен права наследования. О Господи! Нужно скорее разубедить его, дать ему понять, что он не прав. Вспыхнув, она предостерегающе подняла палец.– Если вы решили, что Дерек незаконнорожденный сын, вы опять ошиблись.Он сурово взглянул на нее:– Мисс Уиттакер, мне кажется, вы надо мной насмехаетесь.– И снова вы ошиблись. Это просто поразительно! – Натали покачала головой и насмешливо продолжила: – Право, сэр, я была лучшего мнения о вашей сообразительности. Вы всякий раз делаете неверные выводы.Он вскинул руки вверх, словно сдаваясь:– Ладно, сдаюсь. А теперь объясните мне, как могло получиться, что поместье, закрепленное за наследником, перешло по наследству не к старшему законнорожденному сыну.– Могло и получилось, потому что мой прапрадед был человеком злопамятным, он долгие годы лелеял жажду мести, и она принимала у него самые причудливые формы. Он был младшим сыном в довольно состоятельной семье и ненавидел своего старшего брата. Увы, этот ненавистный брат, как это всегда бывает в состоятельных семьях, унаследовал все, а моему прапрадеду, как младшему сыну, не досталось ничего. Тогда он отправился в Индию, сколотил собственное состояние, вернулся домой, купил Кросби-Холл и составил самое странное завещание из когда-либо существовавших: Кросби-Холл всегда должен переходить по наследству к младшему законнорожденному сыну.– Ну и ну! Впервые о подобном слышу! – воскликнул Малком. – Но ведь это незаконно! В средние века старший сын наверняка избавился бы от всех своих младших братьев сразу после того, как они появились на свет.– Очень может быть. Но мой прапрадед составил завещание в эпоху Просвещения, – с нарочитой серьезностью пояснила Натали. – И пока ни одного из младенцев мужского пола в нашей семье не постигла столь печальная участь.– Вы меня поразили. – Он озадаченно почесал подбородок. – Так значит, вашему несчастному брату Дереку приходится самому пробиваться в этой жизни?– Да, поскольку он упустил свой шанс задушить Гектора еще в колыбели.– Судя по всему, в то время он был еще слишком мал, чтобы думать об этом. А не было ли у него, случайно, какого-нибудь озлобленного на весь свет дядюшки, который мог бы ему в этом помочь?– Увы, нет. Мой отец был единственным сыном у своих родителей, так что помощи Дереку ждать было не от кого.– Полагаю, и ваша матушка тоже не могла замолвить за него словечко?Улыбка исчезла с лица Натали.– Совершенно верно, – тихо произнесла она, – но не потому, о чем вы подумали. Моя мама не дожила до того дня, когда ее единственного сына лишили наследства.На лице Малкома появилось огорченное выражение.– Простите, – так же тихо ответил он. – Я не должен был шутить такими вещами. Я не знал, что вы с Дереком лишились матери.Натали склонила голову в знак признательности.– Ничего. И вы, конечно, правы. Мы не должны шутить над тем, что Дерек мог убить Гектора. – Губы Натали тронула насмешливая улыбка. – Хотя иногда, мне кажется, бывает просто необходимо посмеяться.По-моему, чем ужаснее твоя жизнь, чем хуже ты себя чувствуешь, тем больше это необходимо. Мы с Дереком… – Натали замолчала, оборвав себя на полуслове. Да что это с ней? Как она может так откровенно разговаривать с человеком, с которым только что познакомилась?Видя, что она замолчала, Малком вновь с состраданием взглянул на нее.– Похоже, мисс Уиттакер, до сих пор я проявлял себя никудышным отгадчиком. Однако позвольте мне предпринять еще одну попытку, – мягко сказал он своим низким, проникновенным голосом. – Насколько я понял, вы живете в одном доме со своим младшим братом. Сводным братом. Наверняка у него есть жена или мать, или и та и другая.– И та и другая, – нехотя подтвердила Натали. Раз уж она указывала ему на то, где он ошибался, не следует скрывать и того, в чем он прав. Это было бы нечестно.– И мне кажется, вы больше любите вашего брата Дерека, чем… как же его зовут… Гектора?– Вы опять правы, – еще более неохотно призналась Натали. – Гораздо больше.– Ага! – Он довольно потер руки. – Наконец-то я понял. Картина представляется мне такой: ваши родители умерли, а мачеха жива и умирать пока не собирается. Любимый брат далеко, зато сводный – рядом, что вас не слишком радует.Чувствуя, что краска стыда заливает ей щеки, Натали выпрямилась и изрекла:– Глубокоуважаемый сэр, я не Золушка.– Нисколько в этом не сомневаюсь. Но с отъездом Дерека из дома вы стали одинокой. Обстоятельства отняли у вас вашего самого верного союзника, быть может, даже единственного. Думаю, сейчас вы живете в доме, где все настроены к вам враждебно, рядом с людьми, которые вас… – на секунду он замолчал и, немного подумав, продолжил: – презирают. Верно? Мне кажется, умная молодая женщина, способная быстро составлять собственные суждения о людях и не любящая их менять, не потерпит, чтобы ее мачеха либо жена сводного брата, либо и та и другая относились к ней с презрением. Они вас унижают? Думаю, что да. Закатывают вам скандалы, говорят вам прямо в глаза, что вы не хозяйка в вашем доме? Или действуют более изощренно? Я знавал женщин, которые великолепно умели унижать других, оставаясь внешне малыми и кроткими. Скажите мне, мисс Уиттакер, эти ваши родственницы из какой серии?Натали прижала ладони к щекам, чтобы охладить пылающее лицо, и решительно произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99