Было уже раннее утро, когда он, совершенно отупевший от разочарования, сел в карету напротив лорда Стоуксдауна.
Его светлость внимательно на него посмотрел, но не промолвил ни слова до тех пор, пока дверца кареты не закрылась и они не отправились домой. Только после этого лорд наклонился к Дереку и дружески похлопал его по колену.
— Эй, мальчик мой, — сказал он с напускной строгостью. — Взбодритесь. У вас такой унылый вид, будто вы провели вечер еще хуже, чем я. А это о чем-то говорит.
Дерек заставил себя улыбнуться.
— Вы имеете полное право обвинять во всем меня, милорд. Благодарю вас за снисходительность и за возможность присутствовать на этом балу. Если бы не вы, я бы…
Лорд Стоуксдаун презрительно фыркнул.
— Вы мне нравитесь, Дерек, и я надеюсь, что вы это знаете.
Иначе я напомнил бы вам о том, что говорил третьего дня.
— О том, что вы предупредили меня, как все будет? — Дерек невесело засмеялся. — Да. Мне следовало прислушаться к вашему мнению.
— Всегда прислушивайтесь, — посоветовал лорд Стоуксдаун. Он положил ногу на ногу, так что в темноте кареты стали видны его белые чулки, и откинулся на спинку сиденья. — Но я больше имел в виду мое предостережение не впадать в депрессию. — Тон лорда был строг и холоден. — Я думаю, что у вас хватит благоразумия, мой дорогой друг, не тратить попусту время и не сохнуть по этой девчонке. Я еще никогда не видел девушки, которая бы так недвусмысленно давала понять о своих намерениях. Она не примет ваших ухаживаний.
Боль закралась в сердце Дерека. Невидящим взглядом он уставился в окно кареты. Лорд Стоуксдаун был прав.
Инстинкт подсказывал ему, что все произошедшее на балу , не могло быть правдой, но именно так оно и было. Он не мог понять, что за причины заставили Синтию отвернуться от него… Но в конце концов какое значение имели эти причины? Она не захотела продолжить их знакомство — о чем можно еще говорить? Только грубиян станет преследовать леди, если она ясно дала понять, что между ними не может быть никаких отношений. Настоящий джентльмен должен исчезнуть из ее жизни и больше не доставлять ей беспокойства. Таковы правила света.
— Я постараюсь не раскисать, — собрав всю свою гордость, заявил Дерек. — Если честно, я вообще совсем ее не знаю. И что бы ни говорили кумушки, от разбитого сердца еще никто не умирал.
Однако все последующие дни, казавшиеся ему бесконечными, он очень страдал. Но молча. Он не хотел расстраивать своего патрона. Кроме того, человеку не следует терять самоуважения. Он не жаловался и старался быть веселым, но у него вскоре пошатнулось здоровье. Его ничто не интересовало. Он потерял аппетит. И спать он тоже почти не мог.
По ночам его усталые мысли все время крутились вокруг одних и тех же вопросов, на которые он не находил ответа.
Темные круги залегли у него под глазами, щеки покрыла нездоровая бледность. Виду него становился все более изможденным, одежда висела на нем как на вешалке.
К счастью, прежде чем настало время для полной депрессии, о которой по-отечески его предупреждал лорд Стоуксдаун, его горю пришел конец. Избавление пришло со страниц газеты «Морнингпост».
Дерек сидел за письменным столом, сочиняя письмо премьер-министру, когда лорд Стоуксдаун вошел в кабинет и, раскрыв газету на соответствующей странице, бросил ее на стол перед Дереком.
Объявление сразу бросилось Дереку в глаза. Он сначала тупо смотрел на него, а потом прочел несколько раз. Он не сразу поверил в то, что было напечатано. Потом огромным усилием воли поверил. Холодная ярость охватила его и широкой волной смела угнездившееся в его душе горе.
Синтия была помолвлена. И человеком, за которого она согласилась выйти замуж, был сэр Джеймс Файли.
Глава 3
Март 1806 года
Дерек наклонился и похлопал своего громадного жеребца по шее, чтобы подбодрить его.
— Мы уже почти на месте. Макс. Сегодня ты будешь спать в конюшне герцога. Что ты об этом думаешь, а?
Макс раздул огромные ноздри и закивал головой. Дерек засмеялся.
— Ты этому рад, я правильно тебя понял? Я позабочусь о том, чтобы тебе дали самого лучшего овса, который только есть в конюшне герцога. Ты его заслужил, мой друг.
Дерек долго ехал верхом. Путь от Кросби-Холла до имения, принадлежавшего свекру его сестры, герцогу Оулдему, был довольно длинным. Холодный ветер пронизывал насквозь, а пейзаж был таким унылым, что глазу не на чем отдохнуть. Однообразные краски зимы — коричневые, серые и белые — еще не уступили место радужным оттенкам весны. Все же Дерек не жалел, что решил поехать верхом: трястись в душной карете было бы куда как неприятно. Зима в этом году выдалась суровой, и дороги были в ужасающем состоянии. Верхом он доедет быстрее, чем в карете. А сейчас время имело большое значение.
Его сестра Натали — человек, которого он любил больше всех на свете, — должна была в ближайшее время родить второго ребенка. Беременность протекала тяжело, она жила далеко от родного дома, и это ее удручало. Как только Дерек закончил читать письмо сестры, он помчался наверх в свою комнату, чтобы собрать вещи. Кросби-Холл как-нибудь обойдется без него несколько недель. Он нужен Натали. Дерек понесся к ней со скоростью, на которую только был способен Макс.
Конечно, было смешно ехать так далеко, если учесть, что она и ее супруг были ближайшими соседями Дерека. Имение лорда Малкома — Ларкспер — граничило с землями Дерека, а их дома были друг от друга на расстоянии получасовой пешей прогулки. Но сейчас Натали жила не в Ларкспере. Как только врач определил, что она беременна, ее сразу же отправили в родовую усадьбу Чейзов — Оулдем-Парк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88