— Отец!— Господи Иисусе, — сказали рядом.Это был Карр. Он смотрел на маму, не веря своим глазам.— Почему она здесь?Но Киф услышал тихий стон.Он протиснулся сквозь мешанину из металла, бархатных стульев и покореженных мраморных столов.Отец лежал на спине, ноги его покрывала куча щебенки, а глаза были открыты.— Отец! Сюда! Помогите кто-нибудь! Он жив.Горло отца напряглось, ему необходимо было сказать что-то.Карр подошел к ним, отпихнул Кифа и встал на колени перед отцом.— Не пытайтесь разговаривать, сэр.— Ки… Ки… Скажи матери… — Глаза Митча блестели от слез. — Скажи… она… не права! Райль… не… не… Джо… Тол… Толмэн… Рай… должен же… Джинкс… — Глаза его затянула пелена.— Отец, — всхлипнул Киф. — Отец.— Джо… Я люблю… тебя.Он пытался сказать еще что-то. Карр наклонился к самому рту Митча.Киф тоже склонился к нему, горячие его слезы полились на отцовское лицо.— Что он говорит? Что говорит? Карр накинулся на рыдающего брата, желтые его глаза засверкали.— Что делала мама в этом поезде? Какого черта ей здесь было надо?— Она… она хотела, чтоб ты знал, что она… она доверяет тебе.— Господи, встань с колен и перестань , распускать нюни!Он взял Кифа за воротник и поднял его на ноги. Киф постарался взять себя в руки. И в этот момент на дне скалистой насыпи он увидел что-то красное.— Эдит! — закричал он. — О Боже, это Эдит!— Эдит? — Удивленные глаза Карра посмотрели туда, куда смотрел Киф. Далеко внизу на шлаке лежало что-то, выглядевшее как сломанная кукла, одетая в веселое красно-белое платье. Киф побежал было к ней, но Карр удержал его:— Стой здесь, — бросил он. — Стой здесь. — И Карр заскользил вниз с горы.Киф смотрел на него, а слезы заструились по его лицу, когда его брат склонился над сломанным тельцем Эдит и, взяв его в руки, закачался вперед-назад. Киф стоял так, плача, очень долго, не сознавая того, что плачет. Его охватила глубокая и цепенящая грусть. Из каньона раздался высокий и пронзительный вой раненого животного. ДЖИНКС Июль 1887 — апрель 1888 Когда «Колдунья» причалила, на почте ее ждало письмо.— От мистера Хэрроу, — сказал Уиллоуби, протягивая конверт Джинкс. — И позвольте сказать вам, мадам, что мы ужасно сожалеем.— От отца? — обрадовалась она. — Сожалеете о чем, Уиллоуби? — Она надорвала конверт и вытащила убористо исписанные листки.Мужчина выглядел ошеломленным:— Извините, мне следовало понять, что… Нет, письмо не от вашего отца — оно от вашего брата, мистера Карра Хэрроу.— Карр — и пишет мне? С чего бы это? Она положила локоть на стойку и наклонила голову. Письмо было холодным: «Отец, мама и Эдит погибли при железнодорожной катастрофе 18 июля. Я унаследовал поместье Хэрроугейт, но только с одной оговоркой: что ты, и твоя дочь, и Киф, и Райль Толмэн в любой момент могут приехать сюда и жить здесь. Надеюсь, что этого не случится. 88 процентов отцовского состояния поделены на 3 равные части между тремя законными наследниками и Райлем Толмэном.Твое наследство составляет около 3 миллионов, кроме того, тебе принадлежат акции различных компаний с рыночной стоимостью примерно в два с половиной миллиона. Я буду рад, если ты продашь мне эти акции. Пока на имя миссис Эрик Магилликутти я открыл счет в Национальном банке Хэрроу в Сан-Франциско.Я собираюсь создать холдинговую компанию Хэрроу Энтерпрайзес, которая будет , служить крышей для деятельности в самых различных направлениях.Как держатель акций ты будешь включена в совет директоров. В связи с этим уведомляю тебя, что в понедельник 16 августа 1887 г, в 10 часов утра состоится собрание в «Палас-отеле» Сан-Франциско.В моем распоряжении здесь отцовские апартаменты.Будучи главой семьи, а также поскольку Киф — несовершеннолетний, я буду голосовать за него. Между прочим, Киф послан в Массачусетс, где и будет оставаться до завершения образования.Поскольку Райль Толмэн также наследник, я связался с ним.Если ты не сможешь посетить собрание, то пришли мне доверенность, как это сделал Райль, чтоб я мог набрать достаточное количество голосов для размещения дел.Если у тебя появятся вопросы по поводу создаваемой холдинговой компании или твоих статей дохода, то Олли Хэрроу, счетовод компании, ответит на них. Его офис также находится в отеле».
Джинкс снова и снова перечитывала первые строчки письма, не в силах поверить написанному. Мама никогда не ездила по железной дороге. Этого просто не может быть! Она снова прочитала слова Карра, губы на ее бледном лице окаменели. Это выше ее понимания.Мама, отец, Эдит — половина семьи унесена в небытие одним росчерком пера Карра! Нет. Этого не может быть.18 июля. Больше двух недель назад. Ноги Джинкс задрожали. Она прислонилась к высокой стойке, думая о том, что, когда мать с отцом лежали уже в земле Хэрроугейта, она смеялась… ела всякие вкусности… танцевала с Эриком в каюте… прижимала Элисон к своей груди и чувствовала приятное посасывание ее крошечного ротика.А в это время папа и мама… нет. Этого не может быть, убеждала она себя, она бы почувствовала это. Карр как всегда лжет.В двери показался Эрик с трубкой во рту, морская шапочка его игриво сдвинута набекрень. Увидев ее белое лицо, он перестал улыбаться. Джинкс молча протянула ему письмо.— О Боже, — прошептал он. — О Боже. — Эрик подошел к ней. — Все в порядке?— Нет, — сказала она, — нет, не все.Неужели это было наказанием Божьим за ее грех? Мама сказала, что Элисон будет уродом, но этого не произошло. Бог придумал другой способ, чтоб наказать ее. О! Они не могли умереть! Не могли. Глаза ее наткнулись на коробку с сигарами, и она потянулась к ней.Эрик приподнял было руку, чтоб запротестовать, но сразу уронил ее, потому что она умышленно выпустила струю дыма в открытое окно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82