– О, Дженни, никогда, никогда не позволю я им отобрать тебя, – дрожа от страсти, шептал он.Дженни слышала его голос словно издалека, она находилась на том пределе, за которым смысл слов уже не важен, важны лишь ощущения, а слова только мешают. Обхватив его голову руками, она прижала его губы к своим губам, чтобы заставить его замолчать, чтобы слова не мешали отдаться потоку страсти. Она с жадным восторгом побуждала его дарить ей все больше наслаждения, столько, чтобы мысленно унестись из этой нищенской кибитки, с грязной ярмарочной площади, из вонючего Саутуорка к звездам.Но когда все закончилось, ничто уже не могло заслонить от нее уродливую реальность, ибо между ней и Мануэлем не было нежности, не было той теплоты, что способна страсть превратить в любовь.К десяти утра следующего дня дождь перестал, но землю размыло, к обуви прилипали ошметки жирной грязи, да и все вокруг выглядело уныло и бесприютно. Но несмотря на непогоду, многие жители столицы все же не отказали себе в удовольствии посетить ярмарку, чтобы посмотреть на фокусников и дрессированных медведей. Солнце, наконец-то проглянувшее сквозь серые тучи, вызвало у публики бурный прилив веселья. Казалось, все сошли с ума в безумной погоне за удовольствиями.Мануэль решил не показывать сегодня номер с лошадьми, он был занят другим делом – вместе с двумя моряками-иностранцами осматривал содержимое многочисленных бочек и сундуков.– Очень хочешь погарцевать? – с ухмылкой спросил Мануэль, заметив хмурую мину Дженни – она явно не одобряла его подозрительные связи.– Уж лучше отбивать зад верхом, чем шататься в толпе, где тебя того и гляди затопчут в грязь.– Ты меня разочаровываешь, горджио. Раньше после страстной ночи ты бывала добрее, – заговорщически подмигнув, сказал он вполголоса.Дженни улыбнулась. Она любила, когда Мануэль бывал и хорошем настроении. Жаль, что она все реже видела его таким.– Верно говоришь. Иначе ты бы вообще перестал меня хотеть.Мануэль громко рассмеялся.– Ах ты, чертовка! Иди ко мне… Прямо сейчас, никто не смотрит, а если и смотрит, мне плевать. – Мануэль привлек ее к себе и громко чмокнул в губы. – Сегодня к вечеру я принесу тебе наряд как у королевы – с серебряной оторочкой. Что ты дашь мне в обмен? – прошептал он, касаясь ее губ языком.– Это мне положена награда за то, что я вынуждена носить краденые наряды.– Кто сказал, что наряд краденый? Ты мне не веришь?– Нисколько.Он снова поцеловал ее и, приподняв на руках, спросил:– Ты окажешь мне услугу, любимая?– Смотря какую.– Отнеси от меня пакет владельцу лавки на Мейпол-стрит. Я бы сам отнес, но должен дождаться весточки от шкипера. Я больше никому не могу доверить такое дело.Дженни взяла у него из рук небольшой, туго набитый мешочек из промасленной парусины – в таких, только раз в двадцать побольше, хранят свои вещи моряки.– Эта улица далеко? – спросила Дженни, отправляя мешочек в вырез лифа. Жесткая ткань, царапала грудь.Мануэль жадно облизнулся.– Черт! Ты что, специально меня мучаешь? Как бы я сам хотел туда нырнуть. – Он привлек ее к себе, но, вспомнив о деле, отпустил. – Пойдешь по Хай-стрит, потом свернешь направо. Лавка как раз напротив тюрьмы, не пропустишь. Они пойдут с тобой.Из-под дерева выступили два крепких цыганских парня и штанах из домотканой холстины и в ярких косоворотках. Мануэль часто использовал их в качестве посыльных, поскольку они обладали весьма ценными для посыльного качествами – оба были немые и не умели ни читать, ни писать.– Можешь не торопиться, до полудня я все равно буду занят, и смотри, – добавил он, – не заигрывай ни с кем на улице: эти лондонцы такие проныры – шасть под юбку, не успеешь и глазом моргнуть, а мне всем им глотки резать недосуг.Дженни вымученно улыбнулась. Она понимала, зачем Мануэль отослал ее с поручением. Посыльные вполне справились бы и без нее, но он не хотел, чтобы она находилась поблизости, пока он будет вести переговоры со шкипером. Наконец ей предоставлялась реальная возможность покинуть табор. С того памятного вечера, когда Мануэль побил ее, она затаила на него обиду, но в чувствах своих к нему не могла разобраться. Она и ненавидела его, и желала одновременно.Дженни шла по главной улице, наслаждаясь ласковым солнцем бабьего лета. Проводники держались поодаль, но не отставали.– Дженни! Дженни! Куда идешь?– Мануэль послал с поручением, – буркнула Дженни – общаться с Мартой ей совсем не хотелось.– Я с тобой пойду. Роза тоже меня послала с поручением.– У меня уже есть провожатые. – Дженни кивнула в сторону двух немых парней. Марта была в таборе на привилегированном положении, поэтому сопровождающие Дженни почтительно поклонились ей.– Я составлю тебе компанию, – словно не замечая угрюмого тона Дженни, заявила Марта. Она улыбалась слегка заискивающе. – Мы не должны ссориться. Подожди меня, я мигом.Дженни и не подумала бы дожидаться Марту, но некий господин у прилавка с пирожками, чей восхищенный взгляд Дженни почувствовала на себе еще до того, как к ней подошла Марта, заговорил с ней, заглядывая в вырез корсета:– Госпожа, вы такая очаровательная…Но тут телохранители подошли ближе, и джентльмен отступил на шаг.– Простите, сэр, но я очень спешу, – обворожительно улыбаясь, ответила Дженни.Провожатые не дали ей договорить. Они просто подхватили ее под руки и потащили вперед. Дженни не могла нe улыбнуться, видя, как ошалел ее несостоявшийся ухажер. Он стоял с открытым ртом, глядя ей вслед, не заметив приближения толстой лоточницы, которая все-таки сбила его с ног.Поискав глазами Марту, Дженни заметила, что та стоит возле берега реки, оживленно беседуя с Косоглазым Джеком – весьма, насколько Дженни могла судить, опасным и влиятельным в своей среде субъектом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116