Прошло две недели, а он ни разу не попытался увидеть ее. Джорджи отупела от усталости, и даже если засыпала, через пару часов просыпалась вся в поту, со сбитыми простынями и во влажной пижаме. Она отчаянно тосковала по тому человеку, которым считала Брэма, человеку, скрывавшему под толстой скорлупой цинизма доброе сердце. Только работа и сознание того, что она поступила правильно, не продав душу ради мести, удерживали ее от полного отчаяния.Поскольку папарацци не добирались до тех мест, где она бывала, в таблоидах не появилось ни одного ее снимка. Хотя она велела Эрону больше не сочинять историй о ее супружеском блаженстве, тот продолжал упорствовать. Но ей было все равно. Пусть Брэм с этим разбирается сам.В пятницу, через три недели после разрыва с Брэмом, позвонил Эрон и попросил посмотреть в компьютере последние новости «Вэрайети». Джорджи увидела объявление:«Закончен кастинг «Дома на дереве». Картина снимается по сценарию известного романа Сары Картер в адаптации Брэма Шепарда. Сюрпризом стал выбор молодой, почти неизвестной актрисы Анны Чалмерс на роль злодейки Элен».Джорджи смотрела на экран. Все кончено. И Брэму больше нет нужды убеждать ее в вечной любви. Поэтому он и не пытается еще раз поговорить с ней.Она вынудила себя сунуть ноги в тапочки и отправилась гулять по берегу. Все защитные барьеры рухнули, и она ужасно устала, иначе не позволила бы себе уплыть в мир ситкома, где Брэм постучится в дверь, бросится на колени и станет молить о любви и прощении.Проклиная себя, Джорджи повернула к дому.Наутро телефон зазвонил, когда Джорджи сидела за компьютером. Очнувшись от ступора, она уставилась на экран мобильника. Звонил Эрон. Он улетел на уик-энд в Канзас праздновать шестидесятилетие отца. Джорджи откашлялась, чтобы голос звучал не так хрипло.– Как там воссоединение семьи?– Прекрасно, только Чаз заболела. Я только что с ней говорил. Судя по всему, ей очень плохо.– Что случилось?– Не говорит. По голосу чувствуется, что она плачет. Я велел ей найти Брэма, но она не знает, где он. Я очень тревожусь, – продолжал Эрон. – Вы не могли бы…– Сейчас еду, – сказала Джорджи.А когда выезжала на шоссе, в голове снова стал прокручиваться ситком. Она видела, как входит в дом Брэма и замечает десятки воздушных шаров, которые плавают под потолком, перевязанные лентами, слегка колеблющимися на ветру. Посреди комнаты стоит Брэм со взволнованным лицом и нежным взглядом…– Сюрприз!Джорджи прибавила скорость и вернулась к реальности.Ни одного шарика не плавало под потолком пустого тихого дома. Нигде не было видно предавшего ее мужчины. Поскольку папарацци опять осадили ворота, Джорджи оставила машину в гараже Рори и выскользнула через заднюю калитку. Поставила сумочку и окликнула Чаз. Ответа она не получила. Поэтому прошла через кухню в коридор и поднялась в квартирку Чаз над гаражом. И не удивилась, обнаружив простую мебель и поразительную чистоту.– Чаз! С тобой все в порядке?Из единственной спальни донесся стон. Чаз лежала на смятом сером покрывале: колени подтянуты к груди, лицо бледное.– Вам Эрон позвонил? – простонала она, увидев Джорджи. Та поспешила к ней.– Что случилось?Чаз обхватила колени.– Неужели он набрался наглости позвонить вам?– Он волновался. Сказал, что ты больна, и, очевидно, был прав.– У меня живот болит.– Живот?– Да, всего-навсего. Иногда так бывает во время месячных. А теперь уходите.– Ты принимала что-нибудь?– Лекарство кончилось, – почти взвыла Чаз. – Оставьте меня в покое. – Она уткнулась лицом в подушку и сказала уже тише: – Пожалуйста.«Пожалуйста»?Должно быть, Чаз очень больна.Джорджи побежала на кухню Брэма, принесла тайленол, заварила чай и все отнесла в квартирку Чаз. По пути в спальню она заметила на журнальном столике раскрытый учебник, пару желтых планшетов и карандаши и улыбнулась, впервые за всю неделю.– Не могу поверить, что Эрон вам звонил, – повторила Чаз, приняв таблетки. – И вы ехали из самого Малибу, чтобы дать мне тайленол?– Эрон был очень расстроен.Джорджи поставила пузырек на тумбочку.– Ведь ты бы сделала то же самое для меня.Чаз мигом оживилась:– Эрон расстроен?Джорджи кивнула и протянула Чаз чашку горячего сладкого чая.– Теперь я тебя оставлю.Чаз с трудом села и взяла чашку.– Спасибо, – пробормотала она. – Правда спасибо. Я не прикалываюсь.– Знаю, – кивнула Джорджи, уходя.Она забрала кое-что из брошенных впопыхах вещей, стараясь даже не смотреть в сторону спальни. Спустившись вниз, она залюбовалась золотистым светом, льющимся в окна. Она любила этот дом, его укромные уголки, его пространство. Любила лимонные деревца в кадках и тибетские покрывала, каминную полку и теплые деревянные полы. Как может человек, создавший такой теплый, добрый дом, иметь пустое, злобное сердце?И в эту минуту в комнату вошел Брэм. Глава 27 Его потрясенное лицо ясно показывало, что Джорджи была последним человеком на Земле, которого он ожидал… или хотел увидеть. Лицо самой Джорджи было белым, как мел от усталости и бессонницы, глаза ввалились, но он выглядел идеально – хоть сейчас на обложку «Джи-Кью». Стрижка новая: совсем короткая, как во времена «Скип и Скутер», – и Джорджи могла поклясться, что он сделал маникюр.– Чаз больна, – коротко пояснила она. – Я приехала посмотреть, что с ней. Сейчас уезжаю.Расправив плечи, она двинулась к веранде, но не успела коснуться дверной ручки, как Брэм оказался рядом.– Ни шагу дальше.– Не устраивай спектаклей, Брэм. У меня на них нет сил.– Мы актеры. Кому же, как не нам, устраивать спектакли? – Он схватил ее за плечи и повернул к себе: – Я прошел через все это не для того, чтобы ты ушла от меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121