Брэм ожидал ее в холле. Тут же крутилась Чаз, взиравшая на него так, словно это по его велению на небо выходили луна и звёзды.Едва Джорджи подошла поближе, Брэм обнял ее за плечи.– Чаз, позаботься, чтобы у Джорджи было все, что она захочет.– Все, что угодно, Джорджи. Только дайте мне знать, – ответила Чаз с приторным дружелюбием, которому Джорджи ни на секунду не поверила. В отличие от Брэма.– Спасибо. Собственно говоря, я почти ничего не ела весь день и не возражала бы…– Позже, милая. У нас дела. – Брэм поцеловал ее в лоб и подхватил один из подносов, нагруженный сахарным печеньем. – Чаз испекла это для наших друзей-репортеров.Он вручил поднос Джорджи, а сам взял другой.– Раздадим все это, а заодно позволим им сделать снимки. Представители прессы обожали халявную жратву.Идея была гениальной; жаль, что сама Джорджи до этого не додумалась. Брэм открыл ей дверь.– Я нанял охранников, до той минуты пока не откроются ворота. Уверен, что ты оплатишь свою часть их гонорара.– И какова моя часть?– Весь счет. Не согласна? Но ведь это справедливо, поскольку я предоставил тебе крышу над головой.– Если бы к этой крыше прилагалась еда…– Ты можешь думать о чем-нибудь, кроме еды?– В данный момент не могу.Она схватила печенье и откусила половину. Еще теплое… и восхитительное.– У нас нет времени. – Брэм отнял у нее остаток и сунул в рот. – Черт, до чего же вкусно! Чаз определенно совершенствуется!Джорджи наблюдала, как исчезает последний кусочек печенья. Целый год окружающие уговаривали ее поесть, и теперь, когда аппетит наконец появился, у нее буквально вырывают кусок из глотки!Есть захотелось еще сильнее.– Откуда мне знать, так ли это, – буркнула она.Впереди уже виднелись ворота и стоявшие перед ними здоровенные охранники. Несколько десятков папарацци и фотографы столпились на улице, шумно обсуждая предстоящее событие. Джорджи ослепительно улыбнулась. Брэм взял ее за руку, и они вместе понесли подносы к воротам. Папарацци немедленно принялись их «расстреливать» – совершенно гнусный термин, но очень точно определяющий агрессивную манеру репортеров, снимающих знаменитостей.– Если, парни, будете хорошо себя вести, мы согласимся позировать для съемки, – объявил Брэм. – Но если кто-то слишком близко подойдет к Джорджи, мы уходим. Я не шучу. Никто не смеет приблизиться к Джорджи.Она была тронута столь неожиданным вниманием, однако слишком быстро возвратилась в Страну Здравого Рассудка, вспомнив, что Брэм всего лишь играет роль заботливого мужа.– Мы будем паиньками, Брэм, – крикнула одна женщина-репортер, перекрывая гомон.Едва Брэм передал подносы охранникам и попросил раздать печенье, новобрачных стали обстреливать вопросами. Когда они стали встречаться? Где? И почему после стольких лет в них внезапно вспыхнули чувства? Но ведь раньше они ненавидели друг друга?Вопросы сыпались как из дырявого ведра.– Джорджи, это вы в пику Лансу?– Все говорят, что у вас анорексия. Это правда?Но и Джорджи, и Брэм были настоящими профессионалами во всем, особенно когда дело доходило до общения с прессой. Поэтому они отвечали весьма выборочно и только на те вопросы, которые требовали простых и довольно искренних ответов.– Люди считают, что все это – очередной рекламный трюк! – прокричал Мел Даффи.– Ради рекламы можно ходить на свидания, – парировал Брэм, – но не жениться. Впрочем, пусть думают все, что угодно.– Джорджи, ходят слухи, что вы беременны.– В самом деле?Рана заныла с новой силой, однако Джорджи шутовски улыбнулась и похлопала себя по животу:– Привет! Там кто-то сидит?– Джорджи не беременна, – отрезал Брэм. – Когда это случится, непременно дадим вам знать.– Вы поедете в свадебное путешествие?У репортера был британский акцент. Брэм потер спину Джорджи.– Всему свое время.– И куда вы поедете? На Мауи?– На Гаити, – в один голос сказали Джорджи и Брэм. И переглянулись.Джорджи встала на носочки и поцеловала его в подбородок.– Мы с Брэмом намерены использовать дурацкий ажиотаж, поднявшийся вокруг нашей свадьбы, чтобы привлечь внимание к судьбе людей, живущих в ужасающей бедности.Она не слишком много знала о Гаити, кроме того, что там полно нищих, и того, что Гаити был немного ближе, чем Таиланд и Филиппины, где занимались благотворительностью Ланс и Джейд.– Как видите, мы еще не решили, – добавил Брэм и, неожиданно схватив ее в объятия, наградил страстным поцелуем, которого так ждали представители прессы.Джорджи проделала все необходимые телодвижения, хотя была голодна, устала и находилась в объятиях злейшего врага.Брэм наконец отстранился и, не спуская с нее горящего любовью взора, обратился к толпе:– Можете торчать здесь хоть всю ночь, но, уверяю, до утра мы носа из дому не высунем.Джорджи безуспешно попыталась покраснеть. Узнает ли она когда-нибудь, что произошло в гостиничном номере Вегаса? Она не заметила никаких признаков любовных игр, если не считать того, что оба проснулись голыми.Пока они шли к дому, Брэм, напоказ репортерам, погладил ее по ягодицам.– Мило, – заметил он.И тут боль, которую она так долго скрывала, вырвалась наружу, словно струя лавы из давно дремавшего вулкана.– Я не простила тебя за то, что случилось той ночью на яхте, и никогда не прощу.Он отступил:– Я был пьян. И конечно, вел себя не как любовник твоих грез, но…– То, что ты сделал, мало чем отличалось от изнасилования.Брэм на мгновение замер.– Бред! Я в жизни не брал женщин силой. И уж точно не принуждал тебя.– Не физически, но…– Ты страдала по мне, и все это знали. С самого начала вешалась мне на шею.– Ты даже не лег рядом. Задрал мне юбку и взял что хотел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121