Кто-то приложил руку к гибели хозяина завода и многих рабочих. Вопрос только кто?
Кому было выгодно, чтобы взрыв произошел? Конкуренту? Но в радиусе ста миль от завода Лоуренса нет ни одного конкурента. Врагу? Но за все время, проведенное на заводе, О'Брайен слышал о бывшем хозяине только хорошее. Оставалась только миссис Лоуренс. Со смертью мужа она получала землю, деньги и, видимо, нового мужа. О'Брайен пощипал свои усики. Мысль о том, что Лиз была замешана в смерти мужа, весьма его интриговала.
6
О'Брайен подбросил полную лопату угля в воронку, ведущую к жернову. Груз из колонии Пенна, о котором говорила Лиз, прибыл вовремя, и груз отличный. О'Брайен снова зачерпнул уголь лопатой. Пот ручейками стекал по его вискам, щипал глаза. Мышцы дрожали от напряжения, но он продолжал работать рядом с Сэмсоном. О'Брайен считал для себя делом чести трудиться наравне с остальными. Он не мог требовать от них того, чего не сумел бы сделать сам. Так он завоевывал авторитет, столь необходимый каждому управляющему.
О'Брайен подкинул еще угля, прислушиваясь к звукам, которые издавал жернов, измельчая минерал. Не прекращая работы, О'Брайен вытер черный пот со лба. Тяжелая работа — хорошее лекарство для мужчины, у которого из головы не идет женщина. Усталость помогает забыться. Его лопата замелькала быстрее.
— Как твоя женщина? — спросил О'Брайен Сэмсона, желая завести разговор. — Ребенок чувствует себя хорошо?
— Они в восторге от нового дома, — улыбнулся Сэмсон. — Я очень признателен хозяйке за то, что она для меня сделала. Вы оба сделали.
— Мужчина не должен увиливать от ответственности, Сэмсон, или он недостоин называться мужчиной. Ты правильно поступил, что женился на Нгози.
Сэмсон нахмурился, продолжая кидать уголь.
— Простите, сэр, но мне кажется, не вам бы говорить о том, что правильно, а что нет.
О'Брайен выпустил лопату из рук, и она со стуком ударилась о деревянный пол мельницы.
— Что ты имеешь в виду?
Сэмсон пожал широченными плечами, покрытыми испариной.
— Говорят, в Ирландии у вас остались жена и дети. Но я видел вас со шлюхой. Мы все вас видели.
О'Брайен ничего не ответил, только с удвоенной энергией возобновил работу. Сэмсон, конечно, прав. Человек, чья нравственность вызывает сомнения, не должен указывать другим, как им следует жить.
О'Брайен закряхтел под тяжестью лопаты с углем. Вот чем обернулась его безобидная затея: О'Брайену приходилось нести все последствия своего обмана, нравилось ему это или не нравилось. Люди спрашивали его, когда приедут его жена и дети, даже Лиз упоминала о его воображаемой семье.
В глубине души О'Брайену частенько хотелось открыть правду или хотя бы часть ее, ведь в его обязанности входило и поддержание морального духа подчиненных. Какой же пример он мог им подать, если все они были убеждены, что О'Брайен направо и налево изменяет жене, у которой осталась на руках куча рыжеволосых детишек! Но он понимал: следует держаться своей легенды. Надо просто как-то выпутаться из этой истории с женой и детьми. Может быть, через несколько месяцев он скажет всем, что послал за ними. Потом объяснит, что произошло кораблекрушение, и все они утонули, бедняжки.
О'Брайен продолжал перебрасывать уголь, а куча все не уменьшалась. Было жарко, как в аду, его руки болели, мышцы ног дрожали от напряжения, но он по-прежнему работал наравне с Сэмсоном. Внезапно его внимание привлекли звуки за окном. С такого расстояния он не мог понять, что происходит, видел только собравшуюся на берегу реки толпу. О'Брайен прислонил лопату к стене.
— Что случилось? — спросил Сэмсон.
— Не знаю. Пойду проверю, а ты продолжай работать. Нужно до вечера перемолоть всю эту кучу. Если понадобится, мы поставим сюда еще одного человека.
О'Брайен выскочил из двери и сразу ощутил прохладу, которую нес ветерок с реки. Здесь, в тени деревьев, температура была градусов на десять ниже, чем в помещении мельницы. До слуха О'Брайена доносился мужской смех и грубые выкрики. Он забежал за угол и остановился как вкопанный, не веря собственным глазам.
— Что за черт? — воскликнул он.
Больше дюжины рабочих собрались вокруг Клер Лоуренс, которая весело смеялась и поводила бедрами. Единственной деталью туалета девушки был шелковый зонтик от солнца.
— Матерь Божья… — прошептал О'Брайен. На мгновение он опешил. Рабочие весело смеялись и гомонили. Их круг постепенно сужался. Они выкрикивали грубые шутки, но Клер, казалось, не замечала этого или просто не сознавала, что происходит.
— Клянусь Богом, я отрежу руку первому, кто к ней прикоснется! — крикнул О'Брайен, заглушая гогот толпы.
Все повернулись к нему. Смех стих, и улыбки сошли с перепачканных углем лиц. Они выглядели, как школьники, которых поймали за подглядыванием под окнами женской спальни.
— Вам должно быть стыдно, — яростно заговорил О'Брайен, приблизившись к ним. — У вас у всех есть жены и дети!
О'Брайен подошел к Клер, но ему нечем было прикрыть ее стройное обнаженное тело. Его рубашка осталась на мельнице. Он протянул руку к ближайшему рабочему.
— Пити, дай мне свою рубашку.
— Мою рубашку? Да жена мне все волосы выдерет…
— Давай сейчас же, обезьяна!
Пити стянул рваную рубашку и швырнул ее управляющему. Стараясь не рассматривать соблазнительные формы Клер, О'Брайен взял из ее рук зонтик и натянул на нее рубашку, следя, чтобы руки попали в рукава.
— Вот так. Давай оденемся, будем хорошей девочкой, — бормотал он.
— Но зачем мне одежда? — щебетала Клер, очаровательно улыбаясь. — Разве вам не нравится то, что вы видите, мистер управляющий?
Один из рабочих засмеялся, но О'Брайен взглядом заставил его замолчать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86