— Не знаю, Элизабет, что на тебя нашло, — Джессоп резко поднялся со скамейки. Одет он был в повседневные желтые панталоны и бирюзовый камзол и сильно смахивал в таком наряде на попугая. — Ты уже не та женщина, в которую я влюбился.
По тону его голоса Элизабет поняла, что это не просто очередной аргумент в споре. Это серьезно.
— Скажи наконец откровенно, Джессоп, о чем ты думаешь. Скажи же! Ты не хочешь жениться на мне, когда мой завод все-таки заработал? Не хочешь теперь брать меня в жены, потому что я добилась успеха?
Он посмотрел на нее сверху вниз, как отец на непослушное дитя.
— Я считаю, что нам нужно пересмотреть наши отношения. Я был чрезмерно терпелив. С тех пор, как умер мой брат, я был рядом с тобой. Я поддерживал тебя, когда кредиторы осаждали двери твоего дома, когда твой отец требовал, чтобы ты вернулась в Англию и снова вышла замуж. И в то время, когда ты хлопотала вокруг завода и вела себя как подобает не хозяйке, а скорее хозяину, я по-прежнему оставался рядом. Элизабет, тебе пора задуматься над своим поведением. Кто еще возьмет тебя в жены, если не я?
— Ах вот оно что! Ты женишься на мне, потому что никто другой этого не сделает. Стремишься выполнить свой долг перед покойным братом?
— Я вовсе не уверен, что женюсь на тебе, Элизабет, — ответил он холодно. — Сейчас я по делу уезжаю в Филадельфию и забираю сестру с собой. Честно говоря, я сомневаюсь, что ты можешь как следует присматривать за ней, учитывая твои настроения. Мы будем отсутствовать не больше недели, за это время я прошу тебя хорошенько поразмыслить над своей жизнью. — Джессоп поднял со скамейки свою бирюзовую шляпу с перьями и поклонился Элизабет. — Всего хорошего, мадам.
Элизабет догнала его через несколько шагов. Она стащила садовую перчатку и сняла с пальца кольцо с рубином.
— Вот, возьми.
— Но я вовсе не настаиваю на этом, — заметил Джессоп.
— Зато я настаиваю. Пусть побудет у тебя, пока я хорошенько поразмыслю над своей жизнью. — Элизабет разжала его ладонь и вложила в нее кольцо. Оно никогда ей не нравилось. Ей хотелось кольцо с изумрудом.
Элизабет смотрела, как он идет по дорожке к своей лошади, привязанной возле конторы. Несмотря на жару, она дрожала и крепко обхватила себя руками, пытаясь согреться. Ее озадачил этот разговор. Итак, Джессоп не уверен, что хочет жениться на ней. Да вот беда: Элизабет подозревала, что ей-то это глубоко безразлично.
День начал клониться к вечеру. Ной попрощался с Элизабет и оставил ее в кабинете одну за работой. Собаки не находили себе в комнате места, чесались и поскуливали, пока Элизабет не выставила их за дверь. Из окна она наблюдала, как гончие носятся вверх и вниз по склону холма. Элизабет улыбнулась и обмакнула перо в чернила.
Грохот взрыва потряс стены конторы. Элизабет вскочила, опрокинув чернильницу. Вероятно, она что-то крикнула, потому что собаки в мгновение ока оказались под ее окном. Она бросилась к выходу и выскочила наружу, забыв даже запереть за собой дверь.
Элизабет сразу увидела клубы густого черного дыма, но не могла понять, откуда он валит. Всего один взрыв, убеждала она себя, поспешно спускаясь по гранитным ступеням, и, похоже, слабый; он вряд ли причинил слишком большой ущерб… Достигнув подножия холма, Элизабет заметила бегущих людей. Все они спешили вверх к тому месту, где был — построен новый склад.
Очевидно, взрыв произошел не в цехах, а на складе и потому был совершенно не похож на тот, что прогремел в прошлом году. Даже стекла в ее конторе не вылетели. Взрыв был не сильный и, слава Богу, всего один… один.
Элизабет удалось нагнать рабочих. Вместе с ними она завернула за поворот дороги и резко остановилась, с трудом переводя дыхание. Она увидела обугленные туши двух лошадей и остатки фургона. Кто-то вез бочонки с порохом на склад.
Господи… О'Брайен говорил, что собирается перевозить порох. А вдруг это он?
Элизабет протиснулась сквозь толпу рабочих, пытавшихся тушить небольшие очаги огня вдоль дороги. Дым ел глаза, заставлял ее кашлять. Она схватила за руку первого попавшегося человека.
— Кто правил? — спросила Элизабет.
— Я его не видел, хозяйка, — мрачно покачал головой тот. Лицо рабочего было так перепачкано сажей, что Элизабет не узнала его.
Она обошла кругом дымящуюся груду и заметила возле склада кучку людей.
— Что здесь произошло? Кто-нибудь скажет мне, что случилось? Где мой управляющий? — крикнула она.
Рабочие расступились перед ней, и она увидела О'Брайена. Элизабет вздохнула с облегчением: он был жив и даже не ранен. Рядом с О'Брайеном лежал на земле человек. Элизабет подошла к управляющему. Его штаны и рубашка были порваны и прожжены в нескольких местах.
— Что здесь, черт возьми, происходит? — вскричала Элизабет, стараясь под гневом скрыть свое беспокойство о нем. — О'Брайен, это вы уничтожили фургон и упряжку лошадей?
Он улыбнулся ей, стирая сажу с лица тыльной стороной.
— Это вовсе не я, хозяйка! Это все Том со своей проклятой трубкой.
С трубкой? Элизабет округлившимися глазами посмотрела на человека, который пытался подняться с земли. Он курил трубку, когда перевозил порох?
— Кто такой Том?
— Мы наняли его на этой неделе, помните?
— Вы только что наняли его, и первое, что поручили, — транспортировать порох? — вспыхнула Элизабет. — Как вы могли свалять такого дурака?
— Я и не думал доверять ему это, — возразил О'Брайен, проводя грязной рукой по волосам. — Фургоном должен был править Марбл. Не знаю, что произошло, но обещаю вам выяснить.
Элизабет взглянула на Тома. Его одежда обуглилась, и сам он был обожжен, но, кажется, не слишком серьезно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86