— Замолчи, Клер, пока я не заткнул тебе рот.
— Я буду качать его. — Клер мечтательно сложила руки, как бы держа воображаемого ребенка. — Мне не дали качать другого…
Джессоп влепил Клер пощечину со всего размаху. Жаль обижать ее, но нужно же научить Клер держать язык за зубами. Клер прижала руку к щеке, на которой остался красный след пятерни Джессопа.
— Ты плохой, потому что ударил меня, — сказала она тихо. — Потому что делал все это.
Джессоп оглянулся, чтобы увериться, что их никто не слышит.
— Молчи, Клер, если не хочешь сидеть взаперти!
— Ты очень плохой. — В этот раз, очевидно, Джессопу не удалось ее запугать. Клер затрясла головой, как маленькая капризная девочка. — Но я накажу тебя. Ты больше не будешь никого обижать. Мышонок, он больше никогда не обидит тебя. — Клер зашептала что-то себе в кулачок.
Джессоп подумал было, не взять ли ее с собой в Дувр, но решил не делать этого. Что, если индеец его подведет? Джессоп поднял с пола свои перчатки.
— Я скоро уеду, а ты отправляйся в свою комнату и подумай над своим поведением. Марта принесет тебе легкий ужин прямо в спальню.
Джессоп направился к дому, и Клер последовала за ним. С сестрой подчас было трудно разговаривать, но она была послушной. Поэтому он всегда будет защищать ее от жестокостей этого мира.
О'Брайен откинулся на спинку сиденья и надвинул соломенную шляпу на глаза. Сэмсон погонял мулов молча, понимая, что хозяину нужно время на раздумье. О'Брайену было так стыдно за свое поведение, что даже живот разболелся. Пусть их брак не удался, ему все же следовало вернуться и извиниться перед ней за свои слова. Вместо этого он направлялся в Филадельфию за новым жерновом. Его всегда спасала работа. Как ни странно, Лиз была точно такая же. О'Брайен готов был отдать голову на отсечение, что в этот момент она сидит в своей конторе за кипой деловых бумаг. Они — два сапога пара, печально усмехнулся О'Брайен.
Проведя в тишине больше двух часов, Сэмсон наконец откашлялся и спросил:
— Вы с хозяйкой сильно поругались сегодня?
— А? — О'Брайен поднял шляпу с глаз и взглянул на Сэмсона, о существовании которого уже успел забыть, погруженный в свои мысли.
— Сильно поругались? Одна из горничных говорила, ваши голоса были слышны даже в кухне.
— Да, боюсь, нас слышали все на милю вокруг.
— У нас с Нгози тоже такое бывало пару раз, когда мы только поженились. Все-таки трудно сразу привыкнуть друг к другу.
— Нет, это не просто скандал молодоженов. — О'Брайен осклабился из-под полей своей шляпы. — У нас вряд ли что получится с хозяйкой, Сэмсон. Мне кажется, пора убираться отсюда.
— Что-о? — Сэмсон резко натянул поводья, остановив мулов посреди дороги.
— Что ты делаешь? Поехали. У нас и так уйдет на дорогу целый день.
— Что я делаю? Нет, это вы что делаете? — возопил Сэмсон.
О'Брайен пристально посмотрел на своего друга, который никогда раньше не повышал на него голос.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Как же, не понимаете! Я говорю о вас и о хозяйке. Неужели вы можете так вот бросить ее в тот самый момент, когда она собирается родить вам ребенка?
— Так будет лучше и для Лиз, и для ребенка, старина, — пробурчал О'Брайен. — Этот брак не удался, мы слишком разные с ней.
— Разные?! — Сэмсон презрительно хмыкнул. — Да вы похожи как две капли воды. В жизни не видел людей, которые бы так подходили друг другу. Просто вы оба настолько упрямы, что не хотите этого признавать.
Некоторое время О'Брайен молча сидел, уставившись вдаль.
— Сэмсон, я не могу жить с ней под одной крышей, потому что она слишком несчастна со мной, — наконец сказал он. — Но я не могу представить себе жизни без нее.
Сэмсон поднял поводья и щелкнул ими. Мулы двинулись вперед, увлекая за собой скрипящий фургон.
— Мама всегда говорила мне, что от любви до ненависти один шаг. Порой и не заметишь, как пройдешь это расстояние. — Сэмсон покачал головой. — Это ужасно, хозяин, любить свою жену.
— Что ты сказал? — удивленно переспросил О'Брайен.
— Я говорю, это ужасно: любить собственную жену. Огромная ответственность ложится на ваши плечи.
«Неужели это правда? — думал О'Брайен. — Я люблю ее? Не от этого ли признания я увиливаю столько месяцев? Из-за этого я так сильно придираюсь к ней и к себе? Потому что люблю ее, хотя и не хочу этого?»
— Неужто вы никогда не признавались ей? — Сэмсон с удивлением взглянул на О'Брайена.
— Как тебе объяснить, Сэмсон… Такой уж она человек, с ней не больно поговоришь о чувствах. Я даже сомневаюсь, есть ли они у нее?
— Всем хочется, чтобы их любили, О'Брайен, — грустно улыбнулся Сэмсон. — Мне, мисс Лизбет, даже вам.
— Между нами было уже столько плохого! Она вряд ли сможет меня простить. Я наговорил и сделал так много лишнего. Она не любит меня. Она любит свой завод, эту проклятую реку, она любила своих собак, но не меня.
— И вы уйдете, не будете за нее бороться? А еще считаете себя сильным человеком. Какой позор!
— Ради чего? Она приказала мне убираться, почти признала, что ребенок не мой.
— А вы вспомните о том, как сильно ее любите. Когда любишь, надо прощать. Вам это важно — ваш ребенок или не ваш? — Сэмсон снова взглянул на О'Брайена.
— Нет, — после минутного раздумья ответил тот. — Поэтому мы никогда серьезно об этом не говорили. Я так сильно нуждался в ней, и главное для меня было то, что она выходит за меня замуж, а не почему она это делает.
— Скажите, если бы вам предложили исполнить одно желание, чего бы вы захотели? Мешок зо-лота? Корабль, груженный сокровищами? Высокий титул, чтобы перед вами все склонялись?
— Я бы пожелал, чтобы в моих объятиях была Лиз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86