— Один ребенок. У Лиз только один. — О'Брайен смотрел в темный холл.
— А где экономка? Я хочу с ней поговорить! Немедленно!
Клер выпятила нижнюю губу.
— Она уехала. Я дала ей денег и велела искать новое место. Она мне никогда не нравилась.
О'Брайен переглянулся с Лиз. Они оба поняли, что дело нечисто.
— Посмотрите на меня, Клер, — сказал О'Брайен. — Клер, смотрите мне прямо в глаза.
Она медленно обратила к нему бледное лицо: по щекам ее сползали слезинки.
— Клер, я всегда был вам другом, с того самого момента, как появился здесь.
Она кивнула.
— Вы всегда были моим другом. Вы всегда были добры ко мне, никогда не сказали дурного слова.
— Верно. А ведь друзья должны быть честны друг с другом, не должны лгать. А теперь скажите, что случилось с другим ребенком. Его забрала экономка? Нам нужно узнать правду.
— Один ребенок для Лиз, другой для Клер, — пробормотала Клер нараспев.
Элизабет зажала рот рукой, чтобы не закричать. Пускай О'Брайен разговаривает с Клер. Только он и может чего-то добиться от нее.
О'Брайен предложил Клер руку.
— Покажите мне своего ребенка, Клер. Я хочу посмотреть на него.
Внезапно все лицо ее осветилось.
— Хотите его видеть? О, это такой хорошенький мальчик!
К горлу Элизабет подступали рыдания, но она попыталась взять себя в руки. Теперь жизнь ребенка зависит от того, как поведут себя они с О'Брайеном.
Клер приложила пальчик к губам:
— Тш-ш. Вам придется вести себя очень тихо. Ребенок спит. — Она подняла со стола лампу. — Идите на цыпочках.
Элизабет и О'Брайен без возражений последовали за ней. Клер прошла через холл, миновала еще один коридор поуже, ведущий в кухню, куда Лиз никогда не случалось заходить. Под лестницей была незаметная дверь. Клер отворила ее и повела их вниз, в подвал. Они спустились по крутым ступенькам и пошли по темному коридору, в конце которого брезжил свет.
Элизабет изо всех сил сдерживалась: ей хотелось рвануться вперед и обогнать Клер. О'Брайен предупреждающе сжал ее руку. «Осторожней!» — говорило его пожатие.
Так они проследовали до тесного помещения, где была оставлена зажженная лампа. У дальней стены Элизабет разглядела старую колыбель, а в ней сверток в одеяльце.
Элизабет будто приросла к месту. Из колыбели не было слышно ни звука, не было заметно движения. Неужели ее сын мертв? Неужели он родился мертвым, и Клер даже не поняла этого?
Клер улыбнулась.
— Хотите подержать его?
Элизабет была не в силах сделать и шага вперед к безмолвной колыбельке.
О'Брайен отпустил ее руку и вслед за Клер подошел к колыбели.
— Да. Я бы с радостью подержал его на руках, — сказал он самым веселым тоном, на какой был способен.
По щекам Элизабет катились слезы. Она видела, как Клер передала О'Брайену все еще безмолвный сверток. Элизабет затаила дыхание: ее муж приподнял белоснежное одеяльце, и под ним сверкнули в свете лампы ярко-рыжие волосики.
— Он?.. — Элизабет была не в силах договорить.
О'Брайен прикоснулся к ребенку и тотчас же поднял голову и улыбнулся ей.
— Слава тебе Господи! — приглушенно вскрикнула Элизабет и бросилась к О'Брайену, спеша посмотреть на своего ребенка. Это был хорошенький рыжий мальчик, который мирно спал у него на руках. О'Брайен осторожно передал малыша Элизабет и повернулся к Клер, которая гордо улыбалась, как счастливая мать.
— У вас очень красивый мальчик, Клер.
— Он много ест, — кивнула Клер.
— Ты кормила его? — удивленно спросила Элизабет.
— Конечно, козьим молоком. Марта давала его своим детям, когда у нее пропало молоко. Я тоже кормила своего козьим молоком, и он ел и ел.
Внезапно Элизабет испугалась: где Марта? Вдруг Клер сделала с ней что-нибудь ужасное, чтоб та не проговорилась?
— Клер, — спросила она очень мягко, — куда подевалась Марта?
— Я же сказала, она уехала с полным карманом денег. Она говорила, я не могу оставить ребенка у себя. Но я пригрозила пожаловаться Джессопу, и уж он бы заставил ее замолчать. Она его боялась и согласилась уйти, если я дам ей денег. — Клер невинно улыбнулась. — Я дала ей целую охапку из сейфа Джессопа.
Элизабет чуть не засмеялась. Все это было бы смешно, если бы Клер не была больна. Внезапно в погребе раздались шаги, и в комнату вошел Джессоп. О'Брайен сильнее сжал руку Элизабет. Джессоп был в шелковом халате, со спутанными волосами, как будто только что проснулся.
— Что здесь происходит? — спросил он резко.
— А я думал, вы останетесь в Дувре, чтобы никто вас не заподозрил, когда нас зарежут в собственных постелях, — разгневанно произнес О'Брайен.
Элизабет с удивлением посмотрела на О'Брайена: неужели это Джессоп подослал индейца?
— Не понимаю, о чем вы говорите. Я приехал домой, тревожась за сестру, — мрачно ответил Джессоп. Он щелкнул пальцами. — Сестра, немедленно подойди сюда и объясни, что здесь происходит. Откуда этот ребенок?
— Это мой сыночек, братец, — улыбнулась Клер. — Помнишь, он умер, а теперь вернулся ко мне. Хочешь подержать его?
Элизабет сильнее прижала к себе малыша и почувствовала, как напрягся О'Брайен. На лице Джессопа появилось странное выражение.
— Что ты такое лепечешь! Немедленно марш в свою комнату! — заорал он.
— Однажды ты уже отобрал у меня ребенка, но больше тебе это не удастся, — решительно замотала головой Клер. — Ты сказал, что я была очень плохой и у меня в животике завелся ребенок. Ты позвал ту женщину, она причинила мне боль, и ребенок появился на свет мертвым. Ты говорил, то было Божье наказание за мои грехи. Но этот ребенок жив!
— Хватит! — закричал Джессоп, его лицо покраснело, как свекла.
— Ты сам всегда был плохим. Еще когда я была маленькой девочкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86