— Нет ничего необычного в том, что мужчина все свое внимание отдает наследнику, пренебрегая другими детьми.— Папа умер как раз перед тем, как я родилась, так что мне не известно, какие у него были причины, но вы должны согласиться, что это не очень-то хорошо с его стороны. Я знаю только то, что в один прекрасный день Джек почувствовал, что сыт всем этим по горло, бросил Оксфорд и ушел в море. За Джеком идут наши близнецы, Демьен и Люсьен.— Они необыкновенно красивы, — мечтательно прошептала Лиззи.— Не могу удержаться и не сказать вам, что Демьен — полковник от инфантерии и настоящий герой, — гордо сообщила Джасинда. — Однажды в бою он завладел французским знаменем. Офицеры его полка сделали для него точно такое же, и теперь оно висит в Найт-Хаусе.— А, да, я его видела, — сказала заинтересованная Бел. — А Люсьен?— Нам, в общем, не полагается знать, где он находится, — начала Лиззи.— Но теперь, когда война кончилась, я думаю, не имеет значения, если мы вам расскажем! — И Джасинда посмотрела на Бел с озорной усмешкой. — Люсьен в Париже. Он шпион!— Следит за офицерами, — поправила ее Лиззи, но Джасинда фыркнула, услышав эту нейтральную формулировку.— Неужели шпион? — изумленно воскликнула Бел.— Да, но не говорите об этом никому. Считается, что он занимается археологическими раскопками в Египте по поручению Королевского общества.— Почему же?— Так объясняют, почему его нет ни в Англии, ни в действующих войсках. Бедный Люсьен, он, наверное, предпочел бы и вправду стать археологом, но вынужден исполнять свой долг. Сначала он поступил в армию вместе с Демьеном — его заставили делать чертежи оружия и работать с военными инженерами, — но это сделало его несчастным. Он терпеть не может кому-то подчиняться.— Лорд Люсьен — джентльмен-ученый, мисс Гамильтон, — заявила Лиззи со знанием дела. — Все говорят, что он очень талантлив.— Вам виднее, Лиззи. Видит Бог, я никогда не понимала ни слова из того, что он говорит. — Внезапно Джасинда захныкала: — Я проголодалась.— Ну что ж, завтрак вас ждет, — сказала Бел, весело улыбаясь. Она чувствовала себя неловко от откровенных высказываний Джасинды о том, что, став взрослой, та заведет себе кучу любовников. Пусть даже девушка сказала это для форсу, как то свойственно юности, — все равно это нехорошо.Они с удовольствием уплетали ветчину, сыр и фрукты. Бел испытующе посмотрела на проказливое личико Джасинды.— Расскажите о вашей матушке, Джасинда. Вы ее помните?— Немного. Она была очень красивой, умной и бесстрашной, — вздохнула девушка, печально глядя на пенистую реку. — Ей завидовали, а многие и ненавидели ее, потому что ей было тесно в той маленькой клетке, в которой, по мнению общества, она должна была находиться.Лиззи смущенно посмотрела на Бел:— Роберт стыдится нашей матери, но только потому, что папа нарочно настроил его против нее.Бел нахмурила брови:— Это действительно так?— Алек говорит, что да, — пожала плечами Джасинда. В ее темных глазах плескалась грусть. — Роберт даже не позволяет мне расспрашивать о маме, хотя он самый старший из нас и лучше всех ее знает. Это неправильно. Люди говорят о ее любовниках, салонах и скандалах, но разве вы что-нибудь слышали о том, как она умерла, мисс Гамильтон?Бел покачала головой, сомневаясь, сможет ли она вынести это признание. Свежее, красивое личико Джасинды помрачнело.— Во время Террора наша мать установила контакт с французскими эмигрантами. Она получила письмо от своей закадычной подруги, виконтессы де Тюренн, с которой они вместе учились в Сорбонне. Эта дама умоляла маму увезти ее детей из Франции. Ее муж, виконт, к тому времени был уже растерзан толпой. Рискуя жизнью, мама отправилась в Париж и с тех пор помогала детям аристократов перебраться в Англию. В последующие годы она несколько раз ездила во Францию и всякий раз возвращалась с детьми из знатных семей. Хотя якобинцы в конце концов отказались от гильотины, эмигранты по-прежнему считались предателями Франции, и тот, кто им помогал спастись, преследовался властями. Маму арестовали осенью 1799 года, в последние месяцы Директории. Ее обвинили в том, что она агент роялистов и английская шпионка. Потом ее поставили перед взводом стрелков и расстреляли.Бел потрясение смотрела на Джасинду.— Это правда, — прошептала Лиззи, кивая головой. Бел пыталась переварить полученную информацию. И этой женщины стыдился Роберт?— Джасинда, — наконец осторожно начала Бел, — ваша матушка была просто героиней. Я никогда не слышала о подобной храбрости. Я понимаю, что вам хочется походить на нее, но все же надеюсь, что ради нее вы постараетесь соблюдать приличия, по крайней мере пока не выйдете замуж, потому что, милочка, это очень больно — когда весь свет тебя осуждает. Я чувствую, ваша мама была бы рада, зная, что я предупредила вас об этом. Я не хочу, чтобы вы страдали, и к тому же учтите, что, если вы попадете в неприятное положение из-за какого-то молодого человека, одному из ваших братьев придется с ним стреляться, защищая вашу честь. Дорогая моя, видеть, как тот, кого вы любите, подставляет себя под пулю из-за вашей глупости, — это очень тяжело, уверяю вас. Уж поверьте мне.Слова Бел произвели большое впечатление на девушек. Джасинда внимательно посмотрела на нее широко раскрытыми глазами и кивнула, соглашаясь. Потом они еще немного посидели, делая зарисовки развалин замка Пендра-гона, нависшего над ними дерева и реки, протекающей рядом с замком.Они уже возвращались домой, как вдруг за их спиной послышался конский топот. Бел и девушки обернулись, а лакей сошел с дороги — к ним направлялось открытое ландо, запряженное серыми лошадьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94