— Есть какие-нибудь новости? — взволнованно спросила Мэри, снимая перчатки.
— Никаких. — Бросив раздраженный взгляд на лестницу, он спросил: — Почему в этот раз все так долго? Катлина и Андреа она родила намного быстрее. Вероятно, мне все же следовало поехать в Саванну за врачом.
— Ну-ну, не волнуйся, — успокаивала Мэри. — Дети сами решают, когда им появиться на свет, и никто не заставит их торопиться, даже тревожащиеся отцы. Все роды проходят по-разному, и если они на этот раз затянулись, это совсем не значит, что что-то не в порядке. Кэтлин избаловала тебя, родив первых двух детей так быстро.
— Я вижу головку, мисс Кэтлин! — воскликнула Делла. — Еще немного и все кончится!
Изабел вытерла со лба Кэтлин пот и вновь вложила концы полотенца ей в руку. Кровать заскрипела, когда в следующую же секунду Кэтлин с силой потянула за полотенце, пытаясь вытолкнуть из себя ребенка. Комнату наполнили громкие стоны. Наконец с последним, особенно громким, протяжным стоном головка и плечики ребенка выскользнули наружу. Еще один толчок, и дитя появилось на свет.
— Это девочка! — воскликнула Делла и, вытерев личико малышки, шлепнула ее по попке. Ребенок слабо пискнул, но тут же, набрав в легкие воздух, громко закричал. — Чудеснейший на земле звук! — улыбнулась Делла.
Услышав последний громкий стон Кэтлин, Рид ринулся было вверх по ступеням, но Мэри его удержала. В следующее мгновение до них донесся крик младенца.
— Кажется, все в полном порядке, — сказала Мэри, радостно улыбаясь, и тут же добавила: — Дай им время привести Кэтлин и ребенка в надлежащий вид. Еще десять минут ожидания не убьют тебя. Бог свидетель, после того, как я видела вас с Тедом в момент рождения ваших детей, я почти уверовала в то, что ожидание намного хуже самих родов!
Когда Риду наконец было дозволено войти в спальню, Кэтлин лежала на подушках с закрытыми глазами, а ребенок лежал рядом.
Приблизившись на цыпочках к кровати, Рид увидел, что глаза ребенка открыты. Они были темно-голубого цвета, как у всех новорожденных, но Риду показалось что в них проглядывает зелень. Личико младенца было красным и сморщенным и определить, на кого он похож, было невозможно.
Внезапно прозвучавший в этот момент голос Кэтлин заставил его вздрогнуть от неожиданности; он не заметил, что она открыла глаза и сейчас смотрела на него столь же изучающе, как и на ребенка.
— Пройдет еще какое-то время, прежде чем можно будет сказать, на кого из нас она похожа, — в голосе Кэтлин звучала откровенная враждебность.
— Похоже, у нее будут зеленые глаза и рыжие волосы, — осторожно заметил Рид.
— Возможно.
— Мы подождем, Кэтлин, — тон Рида был бесстрастным, — но рано или поздно я узнаю, чей это ребенок.
Он направился было к дверям, но его остановил голос Кэтлин:
— Я хочу, чтобы ее назвали Эрин Эмералд в память о ее ирландских предках.
Рид небрежно кивнул.
— Хорошо. Ее окрестят Эрин Эмералд Тейлор — если, конечно, я получу подтверждение, что она моя дочь!
Эрин появилась на свет четырнадцатого февраля, в день святого Валентина. Соседи и друзья, которые приходили к ним с визитами, были восхищены этим фактом, называя ее дитя любви и без конца говоря Риду, как она очаровательна и как он, должно быть, гордится своей прекрасной дочерью. Естественно он принимал их поздравления со счастливой улыбкой и вел себя в их присутствии как гордый отец, но как только за ними закрывалась дверь, он тут же менялся. Каждый раз, слыша слова «дитя любви», он готов был от злости кусать руки. При мысли, что Жан мог быть отцом маленькой Эрин и они с Кэтлин, действительно, любили друг друга, внизу живота у него холодело и к горлу подкатывала тошнота. В присутствии же членов семьи Рид избегал Эрин, предоставляя ее целиком и полностью заботам Кэтлин и Изабел, выступавшей в роли гордой «тети» новорожденной. Души не чаявший в двух других своих детях, он относился к Эрин так, словно она была прокаженной.
Кэтлин почти постоянно находилась подле новорожденной, так что Рид практически не видел жены. Когда же он случайно заходил в комнату, где она кормила Эрин грудью, его всего передергивало. Видеть Кэтлин, с любовью глядящую в крошечное личико или нежно гладящую покрытую легким пухом головку, было для него невыносимо. Не искала ли Кэтлин в дочери сходства с Жаном всякий раз, когда склонялась над ней, изучая ее черты? Не вспоминала ли она о нем, держа ребенка, как сейчас, у груди? Эти мысли постоянно терзали Рида, подобно злым демонам, и душа его истекала кровью, что внешне проявлялось в непреходящей раздражительности и отчужденности.
Кэтлин, которая до рождения дочери надеялась на чудо, невыносимо страдала, видя подобное отношение Рида к себе и Эрин. Скрывая свое разочарование, она полностью сосредоточилась на дочери, стараясь возместить любовь и внимание, в которых ей отказывал Рид. Депрессия, которую она испытывала и после рождения двух первых детей, на этот раз была много глубже и серьезней, особенно по ночам, когда она лежала в постели подле Рида. Меж их телами было не более трех футов, но, казалось, целая вселенная разделяла их сердца.
Изабел в эти дни стала для Кэтлин настоящим спасением. Восхищаясь Эрин, она тратила на нее уйму времени и сил и потакала всем ее капризам. Она любила девочку так, словно та была ее дочерью, и старалась своим вниманием и постоянными заботами хотя бы в малой степени возместить ей отсутствие отцовской любви. Кэтлин была благодарна Изабел за поддержку, без которой она, несомненно, давно бы пришла в полное отчаяние.
Прошло несколько недель, и всем стало ясно, что Эрин была точной копией Кэтлин, с теми же золотисто-рыжими волосами, слегка раскосыми изумрудными глазами и длинными темными ресницами, которые лежали, как опахала, на ее пухлых розовых щечках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134