Расставание с сыном было хуже смерти, но принцесса любила его всей душой и, отдавая в надежные руки, приносила себя в жертву ради спасения сына.
Кристиан вспоминал и свое крещение огнем. Какое тяжелое испытание для семилетнего изнеженного мальчика оказаться среди грубых, закаленных в боях норманнских рыцарей. Но их наука оказалась в миллион раз дороже золота и драгоценностей, оставленных матерью, чтобы обеспечить будущее сына!
Кристиан проснулся в холодном поту. Прекрасный образ матери, ее страдания, и боль по-прежнему оставались в его сердце. Он чувствовал угрозу, нависшую над ее будущим, угрозу, которую был не в силах развеять.
Хоксблад разбудил оруженосцев. Али невозмутимо встал и оделся. Пэдди громко жаловался, что не выспался.
Хоксблад широко улыбнулся.
— Тебе пора привыкнуть к крикам и шуму среди ночи… папочка!
— Иисусе, только бы Али-Баба не узнал об этом, иначе я до конца дней так и останусь Пэдди-папочкой!
— Я еду в Авиньон к Папе и беру с собой Али. Я хочу, чтобы вы, Пэдди и Рэндел, — добавил он, глядя на серьезного юношу, — позаботились о наших дамах. Миссия не является секретной в обычном смысле слова, но чем меньше людей узнают о ней, тем лучше.
Али, нагнувшись к Пэдди, тихо попросил:
— Скажи Глинис…
Он осекся, но тут же понял, как глупо что-то скрывать от человека, не раз спасавшего ему жизнь, друга, ближе которого у него не было.
— Скажи Глинис, пусть начинает шить подвенечное платье… нет, это будет слишком по-мужски высокомерно! Просто передай: я вернусь, что бы ни случилось!
На обратном пути в Бордо Уоррик неожиданно почувствовал, как давят на плечи прожитые годы. Возможно, не так уж плохо, что война с Францией окончена. Теперь Плантагенеты взяли в плен правителей Шотландии и Франции, и на следующие несколько лет в Англии воцарится мир! Когда неизбежные раздоры начнутся снова, он будет слишком стар, чтобы воевать.
Уоррик всегда боялся этого дня, но теперь, когда он настал, чувствовал лишь облегчение. И усталость. Огромную всеобъемлющую усталость, медленно растекающуюся по жилам и проникавшую до самых костей.
Пэдди, первый, заметив, что старый солдат обмяк в седле, понял — с маршалом что-то неладно! Его спина была всегда прямой, как копье!
Пэдди быстро позвал Рэндела, и оба поехали по обе стороны от Уоррика. Видя, как его глаза закрываются от усталости, они шутили и смеялись, чтобы не дать ему заснуть. Когда Уоррик покачивался в седле, они смыкали ряд, чтобы не позволить ему упасть.
Весть о великой победе Черного Принца летела впереди возвращавшегося войска, и на подступах к Бордо армию осаждали приветственные толпы веселящихся людей. Победителям выносили еду, вино, их осыпали букетами цветов, девушки дарили нежные взгляды и поцелуи.
Во дворце царил глубокий траур. Король и королева скорбели по милой доброй Джоанне, унесенной в расцвете сил жесточайшей смертью. Но король Эдуард не позволил собственной боли затмить триумфальную победу своего храброго сына и отнять у него по праву принадлежащую славу. Король немедленно отдал распоряжение отправить пленников — членов королевской семьи — в Англию и объявить сумму выкупа.
Пэдди и Рэндел благополучно доставили Уоррика домой, и поручили заботам слуг. Уоррик, очевидно, тяжело заболел, и Пэдди от всей души пожалел, что Али и Хоксблад отправились в Авиньон. Оба обладали познаниями в медицине, а он ничего в ней не смыслил. Оруженосец опасался, что Уоррик тоже пал жертвой «черной смерти».
Не успел Пэдди переступить порог, как Адель бросилась к нему, обняла и начала осыпать поцелуями, вознося в промежутках благодарные молитвы за его благополучное возвращение, и наконец разразилась слезами. Пэдди был так тронут заботой и любовью жены, что его собственные глаза также увлажнились.
В холл ворвалась Брайенна, раскрасневшаяся, запыхавшаяся и очень красивая.
— Он вернулся? — выпалила она, не поздоровавшись.
Пэдди покачал головой. Брайенна, заметив глаза, полные слез, судорожно прижала руки к груди, вне себя от страха.
Глава 41
— Он жив и здоров, миледи. Уехал в Авиньон с посланием от принца. Хотя, видит Бог, я этого не хотел. Его отец болен, как тысяча чертей. Я думал, он откинет копыта на обратном пути!
— Уоррик болен? Ранен? — с тревогой спросила Брайенна.
— Нет. Боюсь, это… сами знаете, что. — Пэдди был слишком суеверен, чтобы выговорить название: «черная смерть».
— Господи Боже, неужели чума? Принцесса Джоанна умерла от чумы всего неделю назад.
Пэдди с сожалением покачал головой.
— Хоксблад и Али лучше любых докторов, но от меня пользы как от козла молока!
— Я должна идти к нему. Может, Глинис сумеет помочь. Она знает, что к чему.
Глинис только что вернулась в покои Джоан, выждав целую неделю после смерти принцессы, чтобы не принести «черную смерть» тем, кого любила.
Лицо Джоан зажглось надеждой при виде Брайенны, однако взгляд по-прежнему оставался неуверенным.
— Эдуард подождет до темноты, чтобы без помехи прийти ко мне. О, Брайенна, для меня невыносима сама мысль, что он войдет в эту комнату!
— Почему бы тебе не пожить у меня? Эдуард может приходить и уходить, когда хочет, не опасаясь посторонних взглядов. К сожалению, я должна уйти. Уоррик заболел, и мне придется перебраться к нему, пока он не оправится. Кристиан все равно еще не вернулся, и я не могу позволить ему вернуться в дом смерти.
Глинис вытащила гвоздь, чтобы отогнать дурной глаз.
— Господи, неужели вы думаете, что это «черная смерть»?
— Я еще не видела его, только собираюсь пойти к нему.
Глинис обернулась к Джоан.
— Если вы пойдете к Адели, я помогу леди Брайенне ухаживать за Уорриком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165