Он был восхищен ею. Она уже испытывала огромное наслаждение, а он, по существу, еще не начинал игру. Повернув ее лицом вниз, он плеснул ей на спину немного игристого вина. Сначала появилось ощущение прохлады, но, как только его ладони коснулись нежной кожи, стало тепло. Его сильные руки длинными, уверенными движениями скользили по плечам, потом ниже, по спине, пока она не почувствовала легкое покалывание, потом сильный жар.
Он перевел руки на лодыжки и стал длинными движениями массировать ноги. В жизни не видал он таких изумительных бесконечно длинных ног, каких теперь имел удовольствие касаться. Заканчивались они соблазнительной кругленькой попкой. Он кругами массировал ягодицы, сначала в одну сторону, потом в другую.
Антония то вскрикивала, то постанывала. Его умные руки одновременно и расслабляли, и возбуждали. Это было совершенно незнакомое захватывающее ощущение. Подстегивая возбуждение, Адам коснулся губами ее шелковистой кожи и стал лизать, пробуя на вкус. Язык у Леопарда был такой же жесткий, как и его руки.
Язык бегал по нежной коже, возбуждая обоих. По телу пробежал трепет, когда он, изнемогая от страсти, стал ласково покусывать ее.
— У твоей кожи восхитительный вкус шампанского. Я просто без ума, — осипшим голосом произнес он.
От его горячего дыхания по коже пробегала дрожь. Его пальцы и губы скользили вниз по позвоночнику, пока не добрались до ее восхитительной попки. Он дразнил ее языком, пока ей не стало казаться, что она сойдет с ума.
Смяв в кулаках черную атласную простыню, Антония подняла зад. Он продолжал ласкать ее языком, пока она не встала на колени, выкрикивая его имя.
Он властно перевернул ее на спину.
— Самое сладкое я оставил напоследок, — промурлыкал он, поливая шампанским впадину между грудями.
Она считала их чувствительными, когда он брал их в ладони, гладил шершавыми пальцами вокруг сосков. Но когда он лизнул языком, коснулся и стал сосать требовательными губами и языком, чувствительность обострилась в сотни раз. Груди налились, дерзко встали торчком, как пики, подаваясь вперед, наполняя его рот ни с чем не сравнимой на вкус плотью.
Ее восхитительная свежесть вызвала в нем страстное желание, но он понимал, что ее сексуальная страсть вышла из границ потому, что до него к ней не прикасался ни один мужчина. Он был первым и должен подавить нелепое желание стать последним. Это любовь на одну ночь. С рассветом он исчезнет, как и она, и останутся лишь навязчивые мучительные воспоминания. Так предопределено жизнью.
Глава 28
Адам впервые испытывал такие сильные эротические ощущения, разжигая страсть у этой золотой богини. Вместо того чтобы, закрыв глаза, улететь в мир блаженства, она пристально глядела на него, следила за его глазами, губами, ртом, языком, впервые разжигавшими в ней страсть. Она бурно откликалась на ласки, не сдерживая возгласов и стонов.
Когда он, оставив грудь, усеял жгучими поцелуями живот, она обхватила его своими длинными ровными ногами, прижимая его плоть к своей. Она хотела его. Хотела его всего.
Почувствовав между ног его вздыбленный стержень, Антония, не владея собой, поднялась на постели и стала кусать тугие мышцы на его широкой груди. Восхищенно ухмыляясь, он смотрел на ряд крошечных полукруглых следов, оставленных ее зубками. Если он Леопард, то она действительно ему под стать! Сгорая от желания, она была готова вцепиться в него ногтями. Боже, что она станет делать, когда он войдет в нее языком?
Разняв ноги, он широко раздвинул их и стал нежно поглаживать пальцами черный кудрявый треугольник. Откинувшись на атласную простыню, она выпятила ему в руки свой цветок, полуприкрыв глаза налившимися сладострастием веками, однако в них продолжало сверкать зеленое пламя.
Он сунул палец в щель, но не глубоко, нащупывая крошечный бутон розы, поглаживал и играл с ним, пока он не поднялся. Сначала он был сухим и горячим, но Адам продолжал играть, и скоро на пальце появилась капля влаги, за ней другая, пока она не отдала ему всю влагу.
— Приятно?
— М-м-м, знаешь… так… дивно.
Бутон набух до предела, а потом расцвел, стремительно развернув лепестки. У нее захватило дыхание.
— О, — выдохнула она, — до чего же чудесно! Адам понимающе улыбнулся. Потом медленно, осторожно скользнул пальцем глубже. Он вовсе не хотел разрушить ее сокровище. Оставит рубиновую капельку ее девственности в подарок будущему мужу. Сегодня не будет ни боли, ни крови, будет только сводящее с ума пьянящее блаженство.
Влагалище у Антонии было таким узким, что, казалось, крепкий палец Адама заполнил его до отказа. Он совсем не двигал им, давая ей возможность привыкнуть к ощущению совокупления, и был вознагражден легкими судорожными спазмами — влагалище, пульсируя, захватывало его палец. Она, подняв колени, раздвинула их, чтобы ему было видно все, что он делает с ней, потом, опершись на локти, стала смотреть сама.
Адам медленно потянул палец назад, потом снова задвинул его внутрь, пока он не коснулся плевы. Он медленно, ритмично повторял мучительно сладостное трение, на которое влагалище откликалось, жадно захватывая палец. Так продолжалось томительно долго, пока она не созрела до первого полного оргазма. Одновременно с судорожным движением из груди вырвался крик и палец оросило молоко любви. Теперь, когда она испытала первую волну наслаждения, Адам знал, что важно не упустить момент. Он потянул ее за ноги и, когда она упала на черные атласные простыни, поднял ноги себе на плечи.
Обвив ими шею, Тони притянула его голову к своему цветку. Ей было видно, как у него раздувались ноздри, вдыхая острый запах женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166